Кристина размечталась о своем герое, совсем забыв, что готовит реальная жизнь. Но внезапно она вспомнила, где находится и как оказалась на этой старой, всеми забытой мельнице. Настоящий, неподдельный страх охватил все ее существо.
Она подумала о том, что может произойти уже завтра утром, и невольно сжалась в комочек на своей подстилке, словно надеясь стать незаметной.
И снова девушка обратила свои молитвы к Всевышнему:
— Пожалуйста, Господи… позволь ему… спасти меня!
* * *
Утром маркиз проснулся рано, как обычно.
Он лежал, размышляя о грядущем дне и обо всех предстоящих важных и приятных делах. Скоро в спальню войдет Йейтс и напомнит, что пора вставать.
Раздался стук в дверь.
Не прерывая своих мыслей, маркиз коротко ответил, ожидая увидеть камердинера:
— Войдите!
К великому удивлению, он обнаружил, что в комнате появился вовсе не он, а нянюшка Кристины.
— Ах, милорд, ради Бога, простите, — взволнованно заговорила она, торопливо поклонившись, — но дело в том, что моей барышни нет в спальне!
Маркиз резко сел в постели.
— Нет в спальне? Что вы имеете в виду? Где же она в таком случае может оказаться? — Вопросы посыпались один за другим.
— Постель даже не измята, милорд, и девочки нигде не видно! — Няня очень нервничала.
Маркиз изумленно смотрел на добрую старушку.
— Разве такое возможно? — Он явно не верил собственным ушам.
— Ну так пойдите и взгляните сами, милорд. Генри, который сегодня ночью дежурил в холле, сказал, что уже рано утром входная дверь оказалась открытой! — Няня едва не плакала.
Маркиз помолчал, задумавшись. Потом наконец произнес:
— Что-то явно случилось. Я буду готов через секунду.
— Я не знаю, в чем дело! — разрыдалась няня. — Но мое дитя пропало, пропало! Где же может быть моя девочка?
Маркиз моментально поднялся и позвонил, вызывая Йейтса. Тот появился через минуту.
— Я уже знаю, в чем дело, — с порога выпалил он. — Генри мне все рассказал. Когда утром парень протер глаза, дверь, которую он должен был охранять, оказалась распахнутой настежь.
Маркиз молчал, не отвечая. Потом оделся быстро, со всей возможной поспешностью.
А уже через пять минут он оказался на первом этаже, не забыв предварительно заглянуть и в комнату своей гостьи.
Не приходилось сомневаться, что, как и сообщила нянюшка, на свою кровать девушка даже не ложилась.
Няня доложила, что вместе с хозяйкой исчезли и комнатные тапочки, и голубой, с перламутровыми пуговичками, халат.
В холле маркиза ожидал Джонсон.
— Я уже успел расспросить всех в кухне, милорд, — первым заговорил он, — но никто ничего не знает. Никто не видел молодую гостью и не слышал, чтобы она куда-то уходила. Но вот это письмо нашли под дверью черного хода.
Дворецкий держал в руках серебряный поднос, а на нем лежало письмо.
Едва маркиз взглянул на него, как сразу узнал почерк Теренса. Какое-то неприятное подозрение шевельнулось в душе молодого человека. Он вошел в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. И только после этого распечатал заклеенный конверт.
Прочитав письмо, маркиз едва не задохнулся от ярости. Потом еще раз пробежал глазами написанное, надеясь, что, может быть, что-то не так понял.
Ни один настоящий джентльмен не позволил бы себе пасть так низко, чтобы угрожать и шантажировать. Единственным объяснением подобному поведению могло оказаться лишь то, что Теренс лишился рассудка. А какой смысл обижаться и сердиться на сумасшедшего?
Времени на рассуждения не оставалось. Необходимо было как можно скорее найти способ обезвредить Теренса и освободить Кристину, пока еще тот не успел нанести девушке серьезного вреда.
Маркиз снова и снова перечитывал приписку, торопливо сделанную пленницей. Зачем же она упомянула имя святого Христофора? Какое отношение имеет этот покровитель путешественников к ее мольбе о помощи?
Вполне понятно, с каким ужасом и страхом Кристина писала записку. Маркиз готов был разорвать ее мучителя и виновника всех страданий просто голыми руками.
Он все еще читал и перечитывал письмо, пытаясь понять, что именно за ним кроется, когда в кабинет вошел Джонсон.
— Я решил, что должен сообщить вам, милорд, — оповестил тот, — что дорожная коляска, в которой мистер Теренс уехал отсюда, вернулась.
— Вернулась? — недоверчиво переспросил маркиз.
— Да, милорд. Кучер говорит, что мистер Верли приказал ему остановиться в первом же постоялом дворе на большой дороге к Лондону. Велел дождаться утра, а потом вернуться в Мелверли-Холл.
— Сам мистер Верли с ним не вернулся? — уточнил маркиз.
— Нет, милорд. Но когда кучер спросил на постоялом дворе, на чем его седок поехал дальше, то ему ответили, что тот нанял почтовую карету и направился в сторону Мелверли.
Маркиз напряженно молчал.
— И кое-что еще, — продолжал Джонсон. — Думаю, что должен сказать об этом, хотя это и не имеет отношения к исчезновению мисс Кристины.
— В чем дело? — нетерпеливо отозвался маркиз.
— Один из молодых садовников пришел на кухню и пожаловался, что ночью кто-то брал из конюшни лошадь, которая возит тележку с овощами.
— Как он смог это узнать? — резко спросил маркиз.
— Ну как же, ваша светлость! Ведь он сам каждый вечер распрягает лошадь и ставит ее в конюшню! А сегодня утром вся упряжь снова оказалась на месте. Да и сама тележка стоит совсем не там, где ее обычно оставляют.
Молодой человек быстро обдумывал, что бы это могло означать.
А могло это означать две вещи.
Первое. Кристина находится где-то поблизости. Ее увезли на садовой тележке в какое-то потайное место, где Теренс держит ее в качестве заложницы.
Больше того, раз он сможет увидеть над крышей дома белый флаг, значит, он и вообще совсем рядом. Это второе.
Нет сомнения в том, что девушка у него в руках.
«Даже если придется вырвать из земли каждую травинку и срубить все деревья в округе, я непременно найду ее», — энергично поклялся сам себе молодой лорд.
Он еще раз взглянул на записку, которую не выпускал из рук, и внезапно его осенило.
С письмом Теренса в руке маркиз быстро взбежал по лестнице.
Он стремительно вошел в будуар, примыкавший к спальне мисс Диксон, и, как и ожидал, нашел старую даму именно там.
Рядом, не переставая вытирать слезы, сидела и няня.
— Пожалуйста, не вставайте, — попросил маркиз, так как знал, что обе готовы подняться ему навстречу. — Я пришел спросить вас, Дики, что вы знаете о святом Христофоре.
