Отец поднялся на ноги и увидел искромсанное тело своей жены и огромного, омерзительно здорового младенца, пищавщего на руках у повитухи. Он охватил нож, которым доктор разрезал его жену, и попытался вонзить его в меня, но доктор с помощью слуг сумел его удержать. Тогда он успокоился и велел всем покинуть комнату. Он сидел со своей женой, без еды и питья, до следующего утра, и только тогда разрешил женщинам приготовить ее к похоронам.
Меня отдали служанке, чтобы она подыскала мне жилье и кормилицу, и только пять лет спустя мой отец, проезжая мимо на лошади, случайно увидел меня. Тогда меня и забрали назад в Сторм Хейвен.
Аманда попыталась остановить Джареда, но он покачал головой и продолжил:
– Тогда все и началось. Он иногда натыкался на меня в коридоре, время от времени я пытался привлечь его внимание, но он запирался у себя в кабинете и напивался до приступа ярости. Тогда он посылал за мной и рассказывал мне, как умерла моя мать. Единственной передышкой в этом кошмаре было время, которое я проводил с приходским священником: тот давал мне уроки. Я становился старше, и отцу уже было мало просто рассказывать мне эту историю, он начал бить меня.
Как ни странно, я ни разу не поднял на него руку – даже когда стал старше и намного сильнее, чем он. Было что-то в его светлых глазах… какое-то страдание – и оно удерживало меня. Не знаю, почему я не убежал. Наверно, Сторм Хейвен и все, что здесь творилось, были единственным известным мне миром. Может быть, я просто принял свою жизнь за норму. В конце концов, я был виноват – разве не об этом постоянно говорил мне собственный отец?
Но я постепенно становился старше и начал обращать внимание на хорошеньких служанок. Когда мне исполнилось восемнадцать, я решил принять предложение одной из них «поучить меня жизни». Отец обнаружил нас за конюшней, и, видимо, что-то в нем оборвалось. Он схватил кнут и начал стегать меня, и все время вопил, что я больше никого не убью. Любой мой ребенок сделает то же, что сделал я сам, – убьет свою мать. Я об этом никогда раньше не думал, но такое было вполне возможно.
Если бы не мои необычные рост и вес, моя мать не пострадала бы во время родов. Эта мысль ошеломила меня, поэтому я просто лежал на земле и позволял ему избивать себя. Он снова и снова опускал кнут на мою спину, и все это время пронзительно орал, но вдруг выронил кнут, схватился за горло и начал хватать ртом воздух. Я до сих пор помню, как выпучились его бесцветные глаза, когда он упал на землю рядом со мной.
Вот каково мое наследие, Аманда: надгробный камень, который ты видела, чертов дом, в который я тебя привез, история, которую ты только что услышала и вот это… – Джаред разорвал на себе рубашку и повернулся к жене спиной, показывая ей рубцы, оставшиеся после той порки. – Это постоянное напоминание, мое позорное клеймо, которое я унесу с собой в могилу, знак бесчестья, поставленный на мне моим собственным отцом из последних его сил. – Джаред опустился перед девушкой на колени и потряс головой: – Теперь ты довольна, Аманда? Я рассказал тебе достаточно?
Что она могла сказать? Как утешить его? Аманда неудержимо дрожала от жалости и любви. Рассказанное Джаредом ужаснуло ее. Только подумать, что ему пришлось перенести за все эти годы! И то, что он вышел из всего этого с неискаженным и неиспорченным сознанием, только доказывало истинную ценность мужчины, за которого она вышла замуж.
Теперь Аманда понимала его безрассудное отношение к жизни, постоянное подшучивание и рискованные проделки. Таким образом он пытался убежать от кошмара своего детства. Она посвятит всю свою жизнь тому, чтобы сделать его счастливым, стереть все тени и наполнить его мир светом и любовью!
Аманда была уверена, что Карлтон сказал сыну неправду. Жаль, что он услышал слова доктора, но девушка не верила, что причиной смерти матери были только вес и рост Джареда. Джаред сказал, что Лавиния не отличалась крепким здоровьем – и уже успела потерять двоих детей. Она, Аманда, была молода и до безобразия здорова. С ней не может случиться ничего подобного. Но как убедить в этом ее несчастного измученного мужа?
– Джаред, милый, – решилась она. – Пожалуйста, не нужно так. Ты меня пугаешь. Обними меня, Джаред, обними меня крепко, и все будет хорошо. – Аманда протянула руки, и Джаред прижал ее к себе в отчаянном объятии. Они бесконечно долго сидели, прижавшись друг к другу; наконец Аманда подняла к мужу лицо.
Они были так полны напряжения и так стремились отрешиться от мучительных мыслей! Их губы соприкоснулись, и это было похоже на взрыв. Они прильнули друг к другу, стремясь утишить боль.
Все произошло почти так же быстро, как началось, и Джаред резко оттолкнул от себя Аманду:
– Зачем ты это сделала?
– Я люблю тебя, – это было все, что она ответила. – Я люблю тебя и хочу выносить твоего ребенка, чтобы твои призраки смогли наконец отдохнуть.
– Так ты отказываешься предохраняться, Аманда?
Она гордо вскинула голову:
– Отказываюсь.
– Ты глупое, глупое дитя!
Они оделись, храня молчание, и не разговаривали, пока не приблизились к дому. Тишину нарушил Джаред:
– Ты не передумаешь?
Аманда всмотрелась в его лицо, ища признаки того, что он понял, почему она отказывается, но не увидела в любимых чертах ничего, кроме боли.
– Я не могу, – тихо прошептала она.
– Тебе нравится в Сторм Хейвене? – неожиданно спросил Джаред.
О чем это он?
– Да, Джаред. Здесь очень красиво.
– В таком случае желаю вам в полной мере насладиться местными красотами, мадам. Сегодня же я уезжаю в Лондон! – Он резко повернулся и ушел к себе.
Трое мужчин рука об руку спускались, спотыкаясь, с крыльца Уайт Хауса, самого известного лондонского борделя. Они, пошатываясь, шли к перекрестку, и один из них запел:
Когда я добился тебя, Нелл,
Ты меня так усладила,
О-о-о,
Пошли ко мне домой!
– Господи ты Боже мой, вы, двое, прекратите выть или нет? Или вы хотите, чтобы вас забрали в полицию, пьянчуги?
Кевин отлепился от друга и отвесил ему старательный, хотя и неуверенный, поклон:
– Прошу прощения, милорд, но неужели вы на… намекаете, что мой друг Бо и я… фу, какое безвкусное слово! – ньяны?
– Нет. Трезвые, как стеклышко. Ик! – добавил Бо, глядя вокруг остекленевшими глазами.
– Ха! А я – Ричард Львиное Сердце, к вашим услугам, – фыркнул Джаред. – Вот моя карета, джентльмены. Куда теперь?
– Думаю, я домой, Джаред, старый дружище. Прелести Нелл утомили меня, и я мечтаю только о своей кровати.
Бо кивнул:
– Поеду с тобой, Кевин. Не очень хорошо чувствую себя. По правде, совсем паршиво. – Словно в доказательство, Бо кинулся к сточной канаве.
