Ознакомительная версия.
С отменной оснасткой! Жеребца! Позвольте, откуда девице Катрин, знать, как прожженные шлюхи могут характеризовать мужчину, известного своими качествами стебаря?! От кого она эти слова услышала? Или... их породил ее собственный опыт? Так что тогда получается, что великая княжна Екатерина Павловна – не девица?!
Ханжой Константин отроду не был, поэтому первая буря возмущения в его душе мигом улеглась. Но на смену ей пришла другая: он вспомнил не только слова сестры, но и нотки, с какими они были произнесены. Вспомнил – и ужаснулся. В голосе Катрин неприкрыто звучала ревность!
«Так... – с тоской подумал Константин. – Да она ведь в него влюблена! Теперь Катринка не в Сашку влюблена, а в этого... с жеребячьей оснасткой... И снова Елизавета на ее пути!»
И в первый раз Константин не возмутился, а по-человечески пожалел нелюбимую сноху.
* * *
– Мне кажется, я прежде и не жил...
– И я не жила. Я тебя ждала.
– Но он... ведь ты любила его?
– Это была любовь девочки к прекрасному принцу. Он ведь так красив. Так красив! Я влюбилась в Александра еще раньше, чем увидела его. Я была в таком восторженном ожидании, я жила надеждами. Потом они рухнули.
– Почему?
– Потому что он был совершенно равнодушен ко мне. Ах нет, я ему довольно-таки нравилась. Со мной можно было бегать наперегонки, болтать и смеяться, со мной весело было проказничать и насмешничать над Зодиаком (так мы в ту пору называли Платона Зубова)... Я была как бы такой веселый мальчик для него, почти такой же, как его брат Константин. И все-таки брату он доверял больше, брат оказался ближе. Муж часто бросал меня на целый день, когда мы жили в Гатчине и он командовал отцовскими войсками. Потом ему стало интересно со мной обсуждать особенности правления – своего и чужого, говорить о правах народов... Я сделалась кем-то вроде Адама Чарторыйского. Только я не могла так красноречиво отвечать, так спорить, как Адам... И Александр снова начал бросать меня. Однако ночи он все же должен был проводить в моей постели. За этим строго следили – сначала императрица Екатерина, потом его родители. Ах, что за мука были сии ночи! Он насиловал или себя, или меня, часто даже не мог заставить себя ко мне притронуться. А я... понимаешь, я сдержанная, я не могу искушать мужчину, если вижу в его глазах скуку. Наверное, я казалась ему ледышкой...
– Ты?!
Алексей провел по ее волосам раз и два, дивясь тому, как они вздымаются вслед за его ладонью и по ним начинают пробегать искорки.
– Это ты ледышка?!
– Знаешь, когда он меня гладил по голове, ничего такого не происходило, – грустно вздохнула Елизавета. – Даже не знаю почему. Он говорил, что у меня очень холодные волосы и руки. А мне всегда казалось, что это у него холодные руки. И Катрин, помню, всегда кричала, что у него руки, как у рыбы. Он обижался... Кажется, это единственное, за что он мог обидеться на нее.
Алексей даже вздрогнул. Он всю ночь терзался, сказать или не сказать Елизавете про заговор Катрин. Мысли об этом, словно злобные призраки, мелькали среди объятий и поцелуев. Они отравили для него сию долгожданную ночь, и, в конце концов, Алексей разозлился и решил ничего не рассказывать любимой, чтобы еще и ее не накрыть этой злобной тенью. И вот как нарочно зашел разговор про Катрин! Не попытаться ли воспользоваться моментом?
– В голосе твоем обида звучит, – медленно проговорил он. – Ты не любишь Катрин?
– О, было время, когда я всех хотела любить, – грустно усмехнулась Елизавета и, сев в постели, начала медленно заплетать в косу свои легкие, летучие, по-прежнему искрящиеся волосы.
Сердце Алексея глухо стукнуло. Она всегда плела косу перед тем, как сказать, что ему уже пора. Тянула время, словно сил набиралась. Невыносимо от нее уходить!
– Я-то хотела, – продолжала Елизавета, проворно снуя пальцами в прядях, – но меня никто любить не желал. Тем паче Катрин. Она всегда ревновала брата ко мне, а сейчас она меня просто ненавидит.
– Почему? – настороженно спросил Алексей, размышляя, как бы перейти к трудному разговору... И вдруг до него дошло, что делать этого ни в коем случае нельзя! Если он сейчас скажет Елизавете о том, что ее золовка знает об их встречах... Боже мой, да чем это кончится?!
Только одним. Елизавета скажет Алексею, что им нужно немедленно расстаться!
И будет права...
Нет! Он не хочет, это невозможно! Он любит ее, любит до безумия, он умрет вдали от нее, от ее тела, от ее нежности, от ее глаз незабудковых...
– Ты замерз? – рассеянно спросила Елизавета, проводя ладонью по его обнаженному плечу. – Дрожишь... Укройся. Почему ненавидит, спрашиваешь? Думаю, из-за Александра. Она всегда мечтала владеть Александром – и не только как красивейшим из мужчин, но как великим князем, наследником престола, императором. Но он не может принадлежать ей. И я ничуть не удивлюсь, если узнаю, что Катрин, поняв, что никогда не получит власти, задумала убрать его со своего пути, воспользовавшись тем недовольством, которое зреет в семье и в стране и которого Александр не замечает.
Алексей снова вздрогнул.
Она в самом деле что-то знает? Или это просто догадки умной, чуткой женщины, которой свойственно предвидение тайной опасности?
– Они все недовольны Александром, – продолжала Елизавета. – Эта семья вообще толком не знает, чего хочет. Помню, они в свое время мечтали, чтобы прежний император... чтобы его не стало, но потом, когда это произошло, стали делать все, чтобы именно Александр чувствовал себя виноватым за то, что случилось. А он слабый человек... Он сам не знает, догадывался ли он, что его отец обречен погибнуть во время переворота. Да, мой муж дал согласие на участие в заговоре, но такой страшной участи отца не предполагал. О, я никогда не забуду, как это было!
* * *
...Александра разбудили после полуночи и сообщили: все-де исполнено.
Он, еще не вполне проснувшись, переспросил:
– Что такое исполнено?
Николай Зубов, брат бывшего фаворита Екатерины, явившийся с докладом, растерялся. Как сказать, что император Павел приказал долго жить?!
Тут пришел вдохновитель заговора – генерал-губернатор Санкт-Петербурга граф Петр Алексеевич фон дер Пален – и пояснил простыми словами: так, мол, и так, ваше высоче... то есть, ваше величество, да-да, вы теперь именуетесь именно этаким титулом, сударь!
Елизавета тем временем оставалась еще в спальне. Она накинула на себя капот и опасливо выглянула в окно. При слабом лунном свете она различила ряды солдат, окружившие Михайловский дворец. Ей было страшно, но еще страшнее стало, когда в опочивальню ворвался Александр и рассказал, что произошло... Он всхлипнул, и Елизавета обняла его, как сестра. Только такую любовь муж готов был принять от нее, только такую любовь, похожую на жалость, но она уже смирилась с этим и сейчас думала только об одном: утешить его любой ценой. Такими вот – перепуганными, плачущими в объятиях друг друга, похожими на осиротевших детей – и нашел их спустя несколько минут граф Пален.
Ознакомительная версия.
