— Мать-настоятельница очень рассердилась бы на меня, если бы узнала, — сказала сестра Девоте.
— Мне кажется, она не станет спрашивать вас, не были ли вы на завтраке в доме де Вилларе, — возразил Андре. — А вам необязательно делать признания. В Англии есть пословица: «Что глаза не видят, того и нет». По-моему, это вполне справедливо.
Монахиня рассмеялась:
— Вы меня искушаете! Лишь за то, что я вас слушала, мне придется прочитать сотню покаянных молитв.
— Может быть, завтрак того стоит? — заметил Андре. Не говоря более ни слова, он повернулся и пошел по направлению к имению. Он с удовольствием увидел, что сестра Девоте, легко ступая, идет рядом с ним.
За поворотом тропа сузилась. Андре взял девушку за руку.
— Здесь такая чаща! — сказал он. — Держитесь за меня, а то упадете.
Маленькая монахиня покорно шла рядом со своим спутником.
По правде говоря, для Андре это был лишь повод прикоснуться к девушке. Он почувствовал сердечный трепет и искоса посмотрел на нее. Девушка шагала будто завороженная, очевидно испытывая те же чувства.
Вскоре показался особняк де Вилларе. Дальше тропа резко опускалась.
Молодые люди остановились полюбоваться сверху восхитительным видом. Если бы можно было забыть о кровавых событиях, вызвавших царящее повсюду запустение, можно было бы подумать, что в этом доме побывала сказочная фея, усыпившая всех обитателей, и там, где замерла жизнь людей, по-своему распорядилась природа, шаг за шагом отвоевывая пространство для всевозможной растительности. Разросшиеся деревья, неподстриженные кусты, пышно цветущие растения, заполонившие все дорожки, были едва ли не красивее ухоженных французских или английских парков с их четкой планировкой.
Сестра Девоте рассматривала открывшуюся картину затаив дыхание.
— Вы помните это место? — спросил Андре. Он не мог поверить, что эта маленькая любительница одиноких прогулок никогда не забиралась сюда.
— Я не была здесь с тех пор, как… — Девушка замолчала, словно ей не хватало сил выговорить страшные слова. Андре докончил фразу за нее:
— С тех пор, как погибло семейство де Вилларе?
— Д-да, — едва слышно выдавила сестра Девоте. Девушка побледнела, как полотно. Андре испугался, что она вот-вот упадет в обморок, и снова взял ее за руку.
— Пойдемте, — решительно сказал он. — Привидений не бывает. А если призраки живут в вашей памяти, надо найти в ней самый далекий уголок и похоронить их. Жизнь продолжается. Нельзя жить в прошлом, особенно в молодости.
Он ободряюще улыбнулся.
Лицо девушки осветила робкая, доверчивая улыбка. Однако в глазах у нее стояли слезы.
— Вы правы, — лишенным выражения голосом, словно во сне, медленно произнесла сестра Девоте. — Мы сегодня здесь, а прошлое — миновало.
Встряхнувшись, она решительно сказала:
— Я ужасно хочу есть, и вы, наверное, тоже. Пойдемте скорее!
И они легко зашагали к дому. Андре не отпускал руку девушки до тех пор, пока они не поднялись на верхнюю ступеньку крыльца в особняке де Вилларе.
Маленькая монахиня еще разглядывала провалившийся балкон, облупленные стены, сломанные двери, когда на террасу, заросшую лианами, вышел Томас. Он улыбался во весь рот, сверкая ослепительно белыми зубами.
— Доброе утро, Томас! — сказал Андре. — Познакомься, это сестра Девоте. Сегодня она — наша гостья.
Улыбнувшись еще шире, Томас поспешно удалился на кухню, откуда доносился аромат пряностей и кофе.
Андре проводил монахиню в комнату, по дороге поясняя:
— Мебели у нас, правда, нет. Пока что Томасу удалось привести в относительный порядок только одну комнату. Она служит мне и гостиной, и столовой, и спальней.
Монахиня улыбнулась, хотя в словах Андре не было ничего смешного. Очевидно, девушка просто вошла во вкус неожиданного приключения и настроилась извлечь из него все возможные удовольствия. Она почувствовала себя спокойно и легко и стала держаться так, как любая ее ровесница, не пережившая стольких бед, сколько пришлось изведать ей.
Провожая ее на балкон, Андре воскликнул:
— Осторожно!
На всякий случай он снова взял ее за руку. Правда, теперь он преследовал чисто практическую цель: с непривычки гостья, тем более столь миниатюрная, могла провалиться сквозь щель в полу.
Постояв на балконе не более минуты, сестра Девоте вернулась в комнату.
— Как грустно! — вздохнула она.
— Это действительно грустно, но мы не в силах изменить обстоятельства. Давайте поговорим о другом, чтобы не портить себе настроение. Кстати, вы не можете рассказать, как выглядела эта комната, когда вы здесь были?
— Я была в монастыре, — неопределенно ответила сестра Девоте.
— Разумеется. Но пока граф де Вилларе строил этот монастырь, сестры, бежав с севера, должны были где-то жить, — возразил Андре.
Его собеседница упорно молчала. Он больше не настаивал, догадавшись, что воспоминания чересчур болезненны. В конце концов, он ведь сам советовал ей избавиться от них.
Однако молчание, к счастью, не затянулось. Как раз в нужный момент вошел Томас. Он принес второй обрубок дерева.
— Стул для дамы, — сообщил он, дружелюбно улыбаясь гостье.
Когда слуга ушел, монахиня сказала:
— По-моему, он очень милый человек.
— И большой поклонник вуду, — в тон ей добавил Андре. На этот раз при упоминании запретной религии сестра Девоте лишь пожала плечами.
— Все они такие, — заметила она. — Раз в месяц или даже чаще в церковь приходит священник. Он служит особую мессу и выступает с проповедью, в которой обличаются местные верования. Люди внимательно его слушают, но…
Улыбнувшись почти ехидно, она закончила рассказ:
— Они слушают проповедника, а я за ними наблюдаю. Люди виновато ерзают на своих скамьях, стараясь не смотреть священнику в глаза. И я знаю, если они сегодня пришли на мессу, то вчера в лесу плясали вокруг костра, призывая своих кумиров.
— Томас был убежден, что Дамбалла поможет мне найти Саону, — сказал Андре.
— А вы поверили ему? — спросила сестра Девоте.
— Вначале — да. А теперь я не знаю, что и думать.
— А что вы намерены делать теперь? — продолжала маленькая монахиня.
— Придется обойтись без нее. Я постараюсь найти имущество, оставленное графом де Вилларе.
— А если это не удастся?
— Смирюсь с поражением, — пожал плечами Андре.
— А потом вы уедете?
— Разумеется. Правда, я еще не решил, где буду жить. Может быть, я обоснуюсь в Порт-о-Пренсе, а может быть, вернусь в Англию. Это будет зависеть от многих обстоятельств.
— И больше не вернетесь? — с волнением спросила девушка.
— В Гаити не слишком привечают мулатов, — заметил Андре.
