– Ты же понимаешь, – наконец нарушил молчание Эдди Бейкер, – что это только задаток. Остальное получишь, когда она снесет последнюю вышку и отправит домой бурильщиков.
Ковбой аккуратно убрал банкноты в карман. Лицо его можно было бы назвать непроницаемым, если бы не мимолетная, какая-то неуверенная улыбка.
– А почему вы обратились именно ко мне? Эдди пожал плечами:
– Во-первых, мне в любом случае нужен свой человек на ранчо. А во-вторых… – Он устремил на собеседника спокойный, проницательный взгляд, – я знаю, кто ты такой. Здесь мало найдется людей с такой, как у тебя… гм… выдающейся квалификацией.
Лицо ковбоя осталось бесстрастным. В определенных кругах слухи о человеке бегут впереди него, и хотя он ничего не рассказывал сам, некоторые вещи было не так-то легко удержать в секрете.
Хотя молодой ковбой не догадывался об этом, он был последним представителем вымирающего поколения. Он родился и вырос на Западе, сам себе установил законы, по которым жил. Умело обращался и со скотом, и с револьвером, завоевал себе определенную репутацию в Вайоминге в ходе войны скотоводов. Как и другие, зарабатывавшие себе на жизнь револьвером, он знал, какую цену готовы были платить некоторые ради достижения своих целей. Всегда находились люди вроде этого холеного дяди, сидевшего напротив, которые охотно платили деньги за то, чтобы кто-то за них выполнил грязную работу. И всегда находились такие люди, как он сам, которые охотно брались за эту работу. Однако у молодого человека тоже имелись свои принципы.
– Я не люблю, когда меня используют втемную, – промолвил он после минутного молчания. – Вы не могли бы сказать, зачем вам все это нужно?
Эдди нахмурился:
– Нет, не могу. Делай то, за что тебе платят, и держи язык за зубами.
Пальцы ковбоя нащупали в кармане пачку денег.
– Есть еще какие-нибудь пожелания? – поинтересовался он.
Взгляд Эдди Бейкера стал холодным и тяжелым, ответ был ясен еще до того, как он открыл рот.
– Нет, никаких. Ковбой кивнул и встал.
– Как скажете, – спокойно согласился он. – И еще я должен знать, будет ли кто-нибудь вставлять мне палки в колеса.
– Никто тебе мешать не будет, – успокаивающе сказал Эдди. – И еще кое-что! – резко бросил он, когда ковбой уже подошел к двери. – Если тебя поймают, выкручивайся сам. А назовешь мое имя, я буду все отрицать, и понятно, кому из нас поверят. Я еще помогу набросить тебе на шею петлю, так что тебе лучше быть чертовски осторожным.
Ковбой усмехнулся и распахнул дверь.
– Не беспокойтесь, – заверил он. – Я неплохо разбираюсь в своем деле, так что меня не поймают.
Анна очень любила субботние вечера. Сегодня Стивен ужинал в городе, работники уехали развлекаться, а слуг Анна отпустила пораньше, поэтому находилась в доме совсем одна, наслаждаясь тишиной и покоем.
Завтра с утра ей снова предстояло исполнять роль леди и владелицы ранчо. Анна намеревалась отправиться в город в карете, как и положено, с грумом, пообедать со Стивеном, попить чай с одной леди из Социальной лиги, потом не спеша отправиться домой, заезжая по пути к соседям, чтобы выпить лимонада, поболтать и ненавязчиво напомнить тем самым о существовании семейства Хартли. Анна поступала так не ради семейства, просто в обязанности, привитые ей с воспитанием, входило поддерживать хорошие отношения с соседями. А сегодняшний вечер принадлежал только ей, можно было посидеть в темноте, послушать тишину, вспоминая, как она оказалась в этих диких и чудесных краях.
Никто и никогда не говорил Анне, что леди не подобает пить в одиночестве. Возможно, потому, что внимание воспитателей было отвлечено другими ее поступками, не подобающими леди, а может, оттого, что на все замечания Анна отвечала беззаботным смехом, а то и вовсе не обращала на них внимания. Поэтому ближе к полуночи Анна отложила в сторону бухгалтерские книги, отбросила все мысли о делах, налила себе большую порцию бурбона и босиком (что вовсе не подобало леди) вышла на улицу.
В воздухе разливалась приятная прохлада, и она накинула легкую шаль. Анна углубилась в сад, влажная трава покалывала голые ступни, вечерний ветерок играл распущенными волосами. Ею овладел дух озорства и отваги… Одна, над головой ночное небо, она свободна, она хозяйка своей судьбы!
Анна остановилась, подняла голову и вгляделась в сверкающее звездами небо. Его красота и безбрежность опьянили ее больше, чем бурбон. Среди всего этого природного великолепия Анна на миг почувствовала себя такой, какой ей всегда хотелось быть, – отважной, раскованной, не боящейся наслаждаться жизнью. За этим она и приехала в Техас. С первого же дня эти суровые, дикие земли вызвали отклик в душе Анны. Была в этих просторах какая-то роднящая их необузданность.
Эти земли, казалось, были полны надежд, они становились иными с каждым новым восходом солнца, не давали расслабиться, постоянно подвергая испытаниям ум и силу человека. Не только дух авантюризма заставил Анну остаться здесь. Она почувствовала, что здесь скрыта масса возможностей, этими возможностями был буквально наполнен воздух, которым она дышала. Здесь женщина могла управлять и властвовать, создавать династию, строить планы на будущее. Здесь женщина могла одна гулять под ночным звездным небом, ходить босиком по росе, пить крепкий бурбон, если ей этого хотелось, и никто не мог помешать ей.
Анна в каком-то порыве подняла бокал к небу, словно приветствуя его Затем громко рассмеялась и закружилась. Звезды мелькали перед глазами, влажный подол хлестал по лодыжкам. Бурбон выплеснулся на кружевную манжету, и это вызвало у Анны новый приступ смеха. Как чудесно вот так, в одиночестве, предаться веселью в обществе себя самой и окружающей природы!
Сейчас это была та Анна, о существовании которой мало кто подозревал, и лишь единицы наблюдали ее такой. Это была, пожалуй, тайная сторона ее натуры. Марк иногда присутствовал при этих мгновениях свободы, Стивен подозревал об их существовании, а Джош Коулман ближе, чем кто-либо другой, подошел к пониманию.
Анна словно споткнулась об это имя. Глубоко и с удовольствием вдыхая прохладный ночной воздух, она попыталась избавиться от этой занозы. Однако ночь пахла чем-то резким, грубым, чем-то мужским… как Джош. Да, будь она сейчас рядом с ним, она бы обоняла его мужской запах, могла бы почувствовать его вкус…
Летний домик был личным убежищем Анны. Он являлся частичкой прошлого, в которое Анна могла вернуться, когда ее слишком утомляла роль бесстрашной авантюристки. Направляясь сейчас к нему по освещенной лунным светом выложенной плитами дорожке, Анна вспомнила, что ни Марк, ни Стивен никогда не бывали в этом домике вместе с ней. И теперь она инстинктивно искала полного уединения, чтобы мысленно встретиться здесь с Джошем Коулманом.
