На нее вновь нахлынула волна отчаяния. Самым угнетающим было то, что она не знала, сколь долго пробудет здесь. Вернется ли она когда-нибудь в двадцатый век… и, Господи, неужели она действительновлю6илась в этого человека?
Черный Генри был одет в черные, узкие бриджи, в белоснежную рубашку с открытым воротом и ярко-красную жилетку. На шее болтался небрежно завязанный разноцветный шарф, а из-под бриджей виднелись босые ноги. На судне он всегда ходил босиком, как, впрочем, и все остальные члены команды. Его кожа блестела от пота, а зубы были такими белыми и крепкими, какие бывают только у акул. Но его улыбка всегда отличалась доброжелательностью и дружелюбием. Он вообще любил смеяться и делал это с удовольствием. Сейчас он вошел в рулевую рубку, чтобы сменить капитана, ушедшего на обед.
– Ну что ж, юный Уилл Макнэб, я вижу, что дело идет на поправку, – бодро сказал он, обращаясь к мальчику. – Черный Генри знает, что говорит!
Уилл, уже одетый, разгуливал по комнате. Его плечо все еще было забинтовано, но лицо уже приобрело нормальный цвет, хотя за это время он сильно потерял в весе.
– Да, мне сейчас намного лучше, – радостно сказал он. – Как там мисс Мэдди?
– О, она в прекрасной форме! К тому же она сейчас во всем слушается капитана. Но она очень беспокоится о тебе. Она просила передать, что хочет видеть тебя, если тебе, конечно, не трудно спуститься вниз.
Уилл улыбнулся. Хотя рулевая рубка была невелика, там было значительно удобнее, чем в общей каюте на нижней палубе. Но сейчас он уже чувствовал себя хорошо и начал понемногу тосковать по занятиям.
– Я могу пойти к ней в любое время?
– Думаю, да, – ответил Черный Генри. – Иди, когда хочешь. Про время она ничего не говорила.
Уилл радостно кивнул.
– В таком случае я пойду прямо сейчас.
– И оставишь Черного Генри одного на вахте? – ухмыльнулся тот и весело подмигнул Уиллу.
– Я останусь, если хочешь…
– Нет, Уилл Макнэб, – рассмеялся Генри, – иди и учись!
Уилл стал медленно спускаться по лестнице, придерживаясь здоровой рукой за перила, чтобы не упасть. Подойдя к двери каюты, он тихо постучал.
– О, Уилл! – радостно приветствовала его Мэдди и крепко обняла. Если бы это была какая-нибудь другая женщина, Уилл не допустил бы такой фамильярности. Но мисс Мэдди нравилась ему. Она всегда была доброй, заботливой и к тому же от нее всегда пахло чем-то особенным, напоминающим полевой вереск.
– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила она. – Плечо все еще болит?
Уилл покачал головой.
– Все быстро заживает, и даже зуд понемногу прекратился. Правда, в том месте, где вы наложили швы, немного чешется.
– Это хорошо, Уилл, – успокоила его Мэдди. – Мне нужно обязательно осмотреть твою рану, и если окажется, что все в порядке, то я, пожалуй, сниму швы.
Эти слова взволновали мальчика.
– Это будет больно?
– Это будет не очень приятно, но никакой серьезной боли быть не должно.
– В таком случае снимите их прямо сейчас и покончим с. этим! – решительно сказал Уилл, усаживаясь на стул.
Мэдди осторожно сняла бинты и осмотрела рану.
Не было никаких признаков нагноения или даже легкого покраснения. Она аккуратно разрезала швы, а затем осторожно выдернула остатки ниток. Уилл слегка дергался каждый раз, но было видно, что сильной боли он не испытывал.
Вы снова забинтуете мое плечо?
– Нет, Уилл, будет лучше этого не делать. Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь? Ты можешь пошевелить рукой?
Уилл медленно поднял руку, повернул ее в одну сторону, а затем в другую.
Очень хорошо! Я рада, что все в порядке.
– То есть я уже вполне здоров?
– Думаю, что да.
Лицо Уилла неожиданно нахмурилось.
– Ты не рад этому, Уилл? – удивилась Мэдди. – Мне казалось, что ты будешь прыгать от радости, что выздоровел.
– Я рад, – тихо сказал мальчик и беспокойно заерзал на стуле. – Но это означает, что мне снова нужно будет вернуться в общую каюту.
– Тебе нравится спать в рубке?
– Да, мадам. Там, правда, мало места, но мне очень удобно. К тому же Черный Генри во время своей вахты часто рассказывает мне разные истории, пока я не усну. А утром он напевает замечательные песни. А когда ночью дежурит капитан Йорк, он ведет себя тихо как мышь.
– Если хочешь, я поговорю с капитаном, – пообещала Мэдди. – Возможно, он разрешит тебе ocтаться. Не думаю, что он будет возражать.
Рот Уилла растянулся в улыбке.
– Благодарю вас, мадам. Когда меня ударили ножом, – добавил он с серьезным видом, – капитан дал мне трубку, чтобы я не чувствовал боли. У меня были чудесные сны. Самые настоящие.
– Ты хочешь сказать, что они были похожи на реальность?
– Да, мадам. Но мне показалось тогда, что вы громко ссорились с капитаном. Вы действительно поссорились?
– Нет, не совсем так. То есть мы действительно немножко поссорились, но сейчас уже все позади. Он очень разозлился на меня из-за того, что я нарушила его приказ и вышла на основную палубу. И тебя из-за этого ранили. Ты же знаешь, Уилл, что капитан Йорк души в тебе не чает.
Уилл просиял.
– Мы можем приступить к занятиям прямо сейчас? Я хочу, чтобы капитан Йорк гордился мною.
Мэдди улыбнулась и протянула руку за Библией.
– Думаю, что у него уже сейчас есть все основания гордиться тобой, Уилл. Ты храбрый мальчик. Я даже представить себе не могу, что случилось бы со мной в тот день, если бы не твоя помощь.
Уилл снова улыбнулся, но промолчал. Он пододвинул стул поближе и открыл книгу.
– Я готов.
Мэдди отыскала в Библии Псалтырь и показала ему на двадцать третий псалом.
– «Если я и пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты со мною…» – торжественно начал Уилл. Мэдди знала, что он уже запомнил некоторые слова, но все остальные он читал по книге.
Уилл продолжал уверенно читать и через некоторое время закончил текст. Мэдди обняла своего юного друга.
– Молодец, Уилл. Ты неплохо читаешь.
– Давид был тогда еще молодым? – неожиданно спросил мальчик.
Мэдди утвердительно кивнула.
Полагаю, что он был примерно твоего возраста.
– И у него тоже не было родителей, правда?
– Думаю, не было…
Уилл посмотрел на нее полными грусти глазами.
– Мне больше всего на свете хотелось бы иметь родителей.
Мэдди еще крепче обняла парня и сочувственно посмотрела на него. «Какая же я все-таки эгоистка», подумала она с горечью. Уилл так же одинок в этом мире, как и она, хотя и родился в этом веке. Этому мальчику ничуть не легче.
– Я вижу слезы в ваших глазах, – тихо сказал Уилл, встревоженно глядя на нее.
