Кейт вышла из гостиницы, а следом за ней — Майкл.
— Прошу прощения, что я так задержалась, но я не знала, что миссис Фрэнке на улице, а я не могла уехать, не попрощавшись с ней.
Она обвила руками Матильду и крепко прижала к себе. Матильда смахнула с трясущихся щек крупные слезы.
— Берегите себя, мисс, и знайте, что, когда бы вы ни вернулись в Англию, двери нашего дома всегда открыты для вас.
Она подтолкнула Кейт к карете, где ее ждал Бретт, но та подбежала к Майклу и бросилась ему на шею. Она крепко поцеловала его в обе щеки, отчего бедняга покраснел до ушей.
— Если ты не поторопишься, мы так и будем стоять здесь, когда Мартин галопом влетит во двор, — сказал Бретт.
Кейт бросила на него упрекающий взгляд, но быстро забралась в карету, гневным взмахом руки отвергнув его помощь. Не обращая внимания на ее раздражение, он запрыгнул внутрь следом за ней.
Пока карета медленно выезжала со двора на дорогу, Матильда махала рукой и весело, насколько позволяла тяжесть на сердце, улыбалась, но как только та скрылась из виду, она уткнулась лицом в тощую грудь мужа.
— Я просто знаю, что с бедняжкой случится что-то ужасное, — всхлипнула она. — Я просто знаю. И не думай, что рядом с мистером Уэстбруком она будет в безопасности, — сказала она, подняв залитое слезами лицо и с укором показав пальцем на мужа. — Этот мужчина — волк в овечьей шкуре!
Спустя годы Кейт мало что могла вспомнить об их ужасной гонке к побережью. Они стрелой летели по деревенским просторам, мчались сквозь города и села, меняя лошадей по мере необходимости и урывками отдыхая с позволения Бретта в коротких перерывах между постоянной тряской в карете. Кейт кусок не лез в горло от волнения, а Бретт дважды поел хлеба с сыром, который им дала Матильда. Когда сгустились сумерки. он настоял, чтобы Кейт тоже что-нибудь съела. Она сдалась и взяла яблоко, но, поскольку оно было прошлогоднего урожая и уже сморщилось, девушка вскоре пожалела, что вообще согласилась что-то съесть.
— Как долго нам еще ехать? — Кейт столько раз задавала этот вопрос, что ответ Бретта был довольно резким.
— Мы едем быстро, так что должны быть в Дувре раньше девяти, но мы торопимся не только для того, чтобы избежать встречи с Мартином. Если мы успеем к вечернему отливу, то завтра утром будем во Франции, и все решится быстро и просто. Если нет, то сегодня я буду вынужден искать, где тебе переночевать, а завтра — где тебе столоваться. Что касается Мартина, то мы узнаем, где он, только если он нас догонит.
В дальнейшем Бретт наотрез отказался отвечать на новые вопросы и даже вести обычную беседу. Это разозлило Кейт, но она уже начала привыкать к его высокомерной манере вести себя, поэтому просто набралась терпения и ждала.
Они прибыли в Дувр без десяти девять, остановились на минутку, чтобы известить капитана, нанятого Бреттом, что им немедленно нужны матросы, и продолжили путь мимо нескольких больших и маленьких судов. Вскоре доки остались позади, но карета не замедлила ход. Стоявшие на отшибе домики почти скрылись из виду, когда, к большому облегчению Кейт, карета свернула с дороги и остановилась напротив большой яхты, стоявшей на якоре в укромной бухте.
Кейт с опаской смотрела на нее. Яхта казалась слишком маленькой, чтобы на ней можно было пересечь такое огромное водное пространство, но Бретт явно не разделял ее сомнений, потому что резво выбрался из кареты. Видя его энтузиазм, Кейт попыталась взбодриться, но ей никогда прежде не доводилось бывать на корабле, и даже от мерного покачивания волн возле берега у нее к горлу подступила тошнота. Кейт преследовало гнетущее чувство, что морская болезнь сразит ее раньше, чем они успеют выйти из доков.
Наблюдая, как ее багаж погружают на борт, она осознала бесповоротность того, что собиралась сейчас сделать, и почувствовала страх и одиночество. Она собиралась уехать в чужую страну с человеком, о котором почти ничего не знала. До сих пор он все решал сам, не спрашивая ее мнения, и Кейт не имела ни малейшего понятия, что с ней будет дальше. Даже сейчас Бретт ушел, предоставив ее самой себе. Как можно вверить себя мужчине, которому почти нет дела до того, что она за человек, что она чувствует и что думает?
Бретт сбежал вниз по сходням и с изумлением обнаружил, что Кейт по-прежнему сидит в карете.
— Мы сломя голову несемся почти через всю Англию к этой чертовой яхте, а ты тут сидишь, разинув рот, словно боишься, что она тебя проглотит! Ради Бога, поднимайся на борт! Мы зашли так далеко не для того, чтобы твои страхи погубили все в последнюю минуту.
Ей довелось слышать в голосе Бретта разные оттенки — от дружелюбия до гнева, но она впервые получила грубый приказ командира, который требует немедленного повиновения. Кейт выбралась из кареты и начала торопливо подниматься по толстым доскам, попутно ругая себя за то, что так безропотно подчиняется его приказам. Что ему нужно, шептала она себе под нос, так это человек, который отказался бы подчиняться, человек, который не спасовал бы перед ним, но Кейт знала, что пока не готова стать таким человеком, поэтому поспешила взойти на борт.
— Поменьше думай о качке, и она тебя не побеспокоит, — сказал Бретт, помогая ей подняться по сходням. — Но если станет муторно, подумай, что сделает Мартин, если тебя найдет, — и наверняка станет легче.
Он подвел ее к крутой, узкой лестнице, опускавшейся в темный и узкий коридор, по правую сторону которого располагалось несколько комнат.
— Здесь твоя каюта, — сказал он, открыв вторую дверь. — Она маленькая, но здесь есть все необходимое. Если хочешь, можешь подняться на палубу, пока мы не отчалили. Луна полная, а море на редкость спокойное, но оденься потеплее — на палубе холодно.
Кейт не знала, как относиться к романтическому приглашению, преподнесенному в столь неромантичной манере, но она была слишком озабочена качкой, чтобы ломать над этим голову. С каждой минутой желудок все больше давал о себе знать.
— А что, если я заболею? — спросила она.
— Заболеешь? — спросил Бретт. — С какой стати ты должна заболеть?
— Я имею в виду морскую болезнь, — пояснила она. — От этой качки мне что-то нехорошо.
Бретт никогда не страдал морской болезнью и абсолютно не понимал людей, которые не отличались подобной выносливостью.
— На палубе ты можешь свесить голову через поручни, но здесь, внизу, лучше держать под рукой тазик. У матросов не будет времени за тобой убирать.
Он круто повернулся и вышел.
К этому времени Кейт настолько привыкла к его нелюбезным ответам, что не стала бы попусту тратить время на гнев, даже если бы ее не мутило с такой страшной силой. Она даже не удосужилась проверить, весь ли ее багаж погрузили на борт. Если ее вещи забыли, значит, ей просто придется обойтись без них. Кейт поставила тазик на пол возле кровати и легла. Может, ей станет лучше, если она немного полежит.
