мне не положено. Жаль, что мое пребывание тут кратковременно и завтра мы снова
двинемся в путь.
– Тогда воспользуемся отведенными для общения часами.
Он провел Марию в свой кабинет, спальню, кухню и гостиную. И от всего Мария
пришла в восторг – обзавестись собственным домом для нее казалось высшей милостью.
Потом Фрай вспомнил, что они с дороги верно голодны и попросил накрыть на стол и
разместить гостей.
– Ну наконец-то, – буркнула миссис Ридс. – Думала, нас тут до завтра продержат.
Миссис Бонна позвала Нэнси и засуетилась, но свободные комнаты были на втором
этаже. Поэтому, женщины отправились срочно наводить порядки наверху, учинив
небольшой переполох в размеренной жизни пастората, а кухарка быстро накрывала на
стол, она побаивалась домоправительницу из-за ее чудоковатости и без возражений
исполняла приказы.
После завтрака, однако, брату с сестрой не дали насладится уединенной беседой, к
крыльцу подъехал экипаж. Пришлось Фраю самому открывать, поскольку его прислуга
была занята наверху. Приехал мистер Батлер с Джорджем, засвидетельствовать почтение и
очередной раз пригласить на ужин:
– А, дружище, – перешел на свойский ему язык, – я так и думал, что в такую погоду
вы не отправитесь в свои путешествия, поэтому я решил заехать и пригласить вас сегодня
ко мне на ужин в Хиллидж-форд.
Фрай тем временем принял гостя в гостиной, и тут же ненароком показалась Мария,
которая безмятежно обследовала дом. Увидев молодую девицу, мистер Батлер замер и
вопросительно взглянул на преподобного отца:
– Ой, извините мою оплошность. Рад представить вам мою сестру Марию.
Девушка сделала робкий книксен и смутилась, как спелое яблочко. Оба джентльмена
поклонились даме, и Фрай уловил, как заблестели глаза Джорджа.
– Мария, это мои знакомые – мистер Батлер и мистер Джордж Батлер.
– Очень приятно, – робко ответила девушка.
– Это премилое создание – ваша сестра? – заговорщицки протянул Батлер. – Тогда
думаю, нам стоит пригласить и вас, мисс.
Мария не нашлась ответом, ведь завтра ей уезжать, успеет ли она собраться в дорогу,
ведь вечер может затянуться, она умоляюще взглянула на брата.
– Я думаю, – ответил Фрай. – Ей будет приятно принять ваше приглашение.
– Мы очень рады будем видеть вас у себя, – молвил Джордж, чуть слышно дрожащим
голосом, что свидетельствовало о его смущении.
– На том и порешили, – усмехнулся Батлер-отец, хлопнул по свойски Фрая по плечу, и
уехал.
Девушка забеспокоилась:
– Но ведь мне завтра очень рано выезжать.
– Ты можешь поехать в обед или отправишься послезавтра, я отпишу отцу. Мария,
нельзя постоянно сидеть взаперти, нужно иногда выезжать в свет.
– Хорошо, дорогой брат, – Мария и сама была рада остаться подольше, не зря же
служанки хлопотали наверху. А вот ее компаньонка неодобрительно ворчала, что старик
Уэнсли так надолго их не отпускал. Но кто ее слушал.
День прошел в суете, пока смогли привести комнаты в порядок, нужно одеваться к
ужину. Девушка пребывала в сомнениях, нарядных платьев у нее не было, только
домашние.
– Если я оденусь как простушка, меня не выставят на смех?
– Я думаю, они простят тебе такое попустительство, общество у нас не слишком
требовательное. Ты же не готовилась специально.
В назначенный час за ними заехала карета, Мария надела простенькое белое
платьице, украсила его маминой брошью и припрятанными кружевами, с которыми она
опасалась расставаться. Ее взгляд, будто у воробушка, пытался всмотреться в самые дали,
и так светились глаза. Но, какое же было удивление, когда они подъехали к Хиллидж-
форду. Такого огромного дома она в жизни не видела: ее впечатлила величина аллеи и
богатство убранства крыльца, но внутренняя обстановка просто произвела неизгладимое
впечатление. Она казалась себе просто дикаркой, ступающей по величию античной
утонченности и английской прагматичности.
Ее встречала довольная миссис Батлер от того, что за столом будет сидеть еще одна
девушка и коротать с нею вечер в гостиной, если мужчины задержаться. Оба молодых
наследника встретили мисс очень искренне, особенно Джордж, которому юное создание
понравилось еще во время утреннего визита.
Фрай уже выдержал испытание за столом, спокойно воспринимал наличие слуг, а вот
его сестра робела при каждом приближении разодетого лакея или же краснела, когда над
ней суетились. Она не привыкла к подобному и заглядывала на брата почти умоляющим
взглядом. Впрочем, Батлеры были расположены ко всем, кто носил фамилию Уэнсли, а
Мария лишь дополняла приятное мнение и Фрае.
– Вы любите стихи, мисс Уэнсли? – поинтересовалась миссис Батлер.
– Я люблю стихи, хотя отец говорит, что это бессмысленная литература.
– О, тогда у нас этой бессмысленной литературы полна библиотека, – задорно
подхватил мистер Батлер. – Джордж принесет вам пару томиков, если вы пожелаете.
– Конечно, мои вкусы не столь изысканы, но мне нравится изучать что-то новенькое.
– У нас есть Байрон, – ответил Джордж. – Он мне особо нравится.
Молодая девушка искренне улыбнулась на ответ молодого человека, мечтательно
возвела глаза, предвкушая тонкие, но чувственные стихотворения. Это не могли не
заметить те, кто за ней следил. Будто робкий ангелочек приехал в роскошное общество, он
казался незначительным, но настолько обаятельным в своей естественной красоте, разве
можно отказать такому чуду. Старший сын почувствовал опасную симпатию, что
возрастала в его груди, такое удивительное создание, очаровательное в своем смущение.
Он хотел больше разузнать о ее предпочтениях, она показалась ему еще очень чистой
книгой, не исписанной тяжкими заботами или узостью мышления, он хочет послушать,
как она читает.
Мистер Батлер не зря так быстро пригласил преподобного Уэнсли, он хотел
побыстрее увидеть загадочные рукописи, Фрай сразу приготовился к этой встрече, взял
папку, кроме своих заметок, он не отдаст те кропотливые труды, что по крупицам
воссоздавал в часы отдыха и досуга, пусть и виконт поломает себе голову. Они готовы
были уже уединиться для приватной беседы, впрочем, им сегодня не мешали младшие
представители славной династии, они увлеклись новой гостьей и удалились в гостиную
вслед за женщинами.
– Ну что, пройдемте в мой кабинет.
Фрай последовал за хозяином дома и разложил все бумаги на столе, тот вглядывался
в рисунки с такой сосредоточенностью, силясь понять их значение, цифры ему тоже не
