– Девушка, наверное, травмирована. – Оливер беспокойно нахмурил белые брови. – Она пошевелиться не может.
Камелия, задохнувшись, с глухим стуком скатилась с Саймона.
– Все в порядке.
– Я помогу тебе подняться, Тиша, – предложил Зареб. – Ты вся горишь. Ты уверена, что все хорошо?
– Да, просто я немного задохнулась. – Она бодро разгладила помятое платье, пряча волнение.
– Надеюсь, вы не думаете, что эта тварь ползучая останется в нашем доме? – сказала Юнис, неодобрительно уставившись на Руперта.
– Простите, что Руперт напугал вас, Юнис, – торопливо извинилась Камелия. – Нужно было мне самой нести корзину. Уверяю вас, никакой опасности нет. Яд Руперта не опасен для людей.
– Опасный он или нет, я не желаю, чтобы он ползал по дому и пугал меня до потери сознания.
– Этого не случится, – уверил ее Саймон. – Руперт все время будет сидеть под замком в комнате леди Камелии. Ты даже не заметишь его присутствия, правда, Камелия?
– Да. – Честно говоря, Камелия надеялась, что сумеет постепенно познакомить Руперта с обитателями дома, и они не станут беспокоиться из-за присутствия змеи.
– А как насчет обезьяны? – поинтересовалась Дорин, потирая растрепанную голову. – Она тоже будет в комнате гостьи?
– К сожалению, Оскару нужно больше пространства, – объяснил Саймон, понимая, как страдает Камелия при мысли, что придется запереть Оскара. – Но уверен, что, как только он познакомится с новым обиталищем, вы его едва заметите.
– Что-то непохоже, – пробормотала Дорин, впившись взглядом в Оскара.
Оскар широко улыбнулся ей, открыв крепкие зубы.
– Наглый попрошайка!
– По крайней мере птица может остаться в клетке, – вставил Оливер, пытаясь уладить дело. – Она на редкость красива.
– На самом деле Харриет сидит в клетке, только когда путешествует или спит, – пояснила Камелия. – Днем ей нужно расправить крылья и летать.
– Я уверен, что для этого ей места в спальне леди Камелии хватит, – торопливо добавил Саймон, понимая, что Юнис и Дорин не слишком обрадуются превращению дома в зоопарк.
– Ну, теперь все уладилось, давайте проводим леди Камелию в ее комнату, – предложил Оливер. – У нее был тяжелый вечер, и я уверен, что она очень хочет оказаться в постели.
– Конечно, голубушка, – закудахтала Юнис, быстро забыв свои страхи. – Поднимайтесь наверх, мы с Дорин там все уютно устроим, а Оливер тем временем позаботится о вашем друге, мистере Заребе.
Мистер Зареб. За эти два простых слова Камелия тут же простила Юнис нелюбовь к Руперту. С тех пор как они прибыли в Лондон, почти каждый, с кем приходилось сталкиваться Камелии, смотрел на Зареба с недоверием и снисходительностью. И хотя в Южной Африке расизм был также распространен, отец Камелии всегда добивался, чтобы на его раскопках ко всем относились с уважением и по справедливости, независимо от цвета кожи. Конечно, Зареб большую часть жизни сносил презрение белых людей в Кейптауне и Кимберли, но в Африке он был один из миллионов и не привлекал к себе постоянного и нежелательного внимания. В Англии Зареб тут же бросался в глаза, и все решали, что он из низших слуг Камелии. Большинство англичан чувствовали превосходство над ним просто из-за цвета кожи. Но Юнис назвала Зареба другом Камелии и вежливо присвоила ему титул «мистер». За это Камелия готова была сделать все, чтобы держать животных подальше от глаз Юнис, пока та не поймет, что они безопасны.
– Я сегодня оставлю животных с собой, Тиша, – сказал Зареб, желая успокоить Юнис и Дорин, когда они повели Камелию в ее комнату. – Не волнуйся.
– У нас и для вас отличная спальня найдется, – сказал Заребу Оливер, взяв у него клетку с Харриет. – Идите за мной, я вас отведу.
– Спасибо, Оливер. – Зареб благодарно поклонился новому другу.
Саймон наблюдал, как странная компания поднимается по лестнице. Оскар словно маленький лохматый король восседал на голове Зареба как на троне.
Потом Саймон повернулся и пошел в свой кабинет, чувствуя странную растерянность и отчаянное желание выпить.
Что-то изменилось.
«Это еще мягко сказано», – уныло думал Саймон, глядя на янтарную жидкость в стакане. После встречи с Камелией его дом сгорел, в пожаре погибло все имущество и, хуже того, все его изобретения. Потом его уговорили взять в новый дом Оливера, Юнис и Дорин, что полностью уничтожило тихое одиночество, абсолютно необходимое ему для работы. И только он подумал, что с него шума и людей довольно, как Оливер решил пригласить к нему Камелию и Зареба со стадом диких животных. Стадо – это, конечно, преувеличение, но, учитывая, что могут натворить обезьяна, птица и змея, не слишком сильное.
Отхлебнув бренди, Саймон уставился на расстеленные на столе мятые чертежи, пытаясь сосредоточиться на паровом насосе. Проблема в том, чтобы заставить пар постепенно поступать через несколько камер. Возможно, если уменьшить размер камер и увеличить их количество…
– Простите, я думала, что все спят.
Подняв глаза, Саймон увидел в дверях кабинета Камелию. На ней была шелковая ночная рубашка цвета слоновой кости с пеной кружев у ворота. Камелия небрежно закуталась в одеяло, но оно лишь сильнее подчеркивало ее изящные формы. Выгоревшие волосы свободно падали на плечи и золотым потоком сбегали по спине, мерцая в свете лампы, Саймон смотрел на Камелию как зачарованный. Его пристальный взгляд двинулся от изящного изгиба щеки к грациозной линии шеи, потом к пульсирующей ямке между ключицами и пышной выпуклости груди. Он вспомнил, как Камелия упала на него. Вспомнил ее женский жар и мягкость, как сплелись с его ногами ее стройные ноги, как дрожало и давило ее тело, когда она смотрела на него восхитительными зелеными глазами.
Желание охватило его, жаркое, сильное, неодолимое.
– Все в порядке? – спросил Саймон и неуклюже опрокинул стакан, резко поднявшись из-за стола.
«Возьми себя в руки», – молча скомандовал он себе, разыскивая носовой платок, пока бренди растекалось по чертежам. Не найдя платка, Саймон собрал бумаги и встряхнул, забрызгав бренди весь стол.
«Господи, да что со мной?»
– Вам понравилась ваша комната? – неловко добавил он, не выпуская из рук мокрые чертежи.
Камелия неуверенно смотрела на Саймона, задаваясь вопросом о причине его явного замешательства.
– Да, комната замечательная, спасибо.
Она заметила, что Саймон все в той же помятой рубашке и темных брюках, но снял сюртук и галстук и распахнул воротник, чуть открывавший мускулистую грудь. С взъерошенными золотисто-рыжими волосами и тенью на небритых щеках он выглядел еще более растрепанным, чем обычно. Своей высокой фигурой, широкими плечами и проницательным взглядом необыкновенно ярких голубых глаз он снова напомнил Камелии шотландского воина. «Это смешно, – подумала она. – Саймон Кент тихий, книжный ученый, который всю жизнь проводит, запершись в лаборатории, изобретая новый способ стирки одежды, мытья полов и превращения пара в мощную силу. Едва ли он из тех мужчин, кто бесстрашно бросается в битву, размахивая тяжелым палашом. Вместо этого он бросил бы во врагов несколько детских хлопушек, надеясь, что огонь и шум отпугнут противника».
