Белл повернулась:
– Говорю же тебе, тошноту, головокружение и усталость.
Рейвен засмеялась:
– Я не об этом. Иди послушай, что рассказывает Фэнси. – Рейвен снова села на диван.
Белл прошла через комнату и села рядом с ней.
– А что, при беременности у всех одинаковые симптомы?
– Не может быть! Ты что, тоже беременна, Белл?
Она перевела взгляд с Фэнси на Рейвен. Но ни одна из них не удивлялась.
– Мне, к примеру, не хочется поколотить Михаила.
– Клялись не повторить ошибки матери, – упрекнула сестер Рейвен, – и обе не устояли перед аристократами.
– А как насчет твоей помолвки? – резко сказала Фэнси. – Ты ведь не отказала маркизу Базилдону? Нет?
– Я не упала перед ним на спину.
– Просто не успела, – сказала Фэнси. – Еще не оставалась с ним наедине.
Белл согласилась со старшей сестрой.
– Александр подождет, пока объявят помолвку.
– Пусть ждет. Обещанного три года ждут.
Девушки расхохотались. В этот момент в спальню вошла герцогиня.
– Какая веселая компания! – воскликнула герцогиня. – Мне нужно сказать Белл пару слов по секрету.
Фэнси и Рейвен покинули комнату. Герцогиня Инверари села на диван и похлопала Белл по руке:
– Михаил уверял, что между вами не было близости. Но меня провести не так просто, как вашего отца. – Белл хотела что-то сказать в свое оправдание, но мачеха жестом остановила ее. – Не утруждайте себя. – Герцогиня улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки. – Не понимаю, зачем отрицать, если близость между вами была. – Белл смущенно смотрела на свои руки, сложенные на коленях. – Дорогая, послушайтесь моего совета, – продолжала герцогиня. – Княжна Анна, Синтия Кларк и Лавиния Смит когти бы рвали, чтобы родить князю первенца, оказавшись в вашем положении. Эта троица, прозванная «белокурой троицей», добивалась от Михаила брачного предложения, с тех пор как у него закончился траур.
Белл побледнела и подняла на мачеху встревоженный взгляд.
– Михаил вас обожает, – сказала герцогиня, – но он снова женится, если вы ему откажете.
– Я обещала ему еще раз рассмотреть его предложение, – сказала Белл.
– Это будет весьма разумно с вашей стороны. Не заставляйте князя ждать слишком долго, дорогая. Иначе потеряете его. Любая молодая леди охотно примет его предложение.
– Добро пожаловать домой, ваша светлость.
– Спасибо, Бумер, – сказал Михаил, приветствуя дворецкого. – Моя дочь…
– Княжна Элизабет ждет в…
– Папочка!
Михаил засмеялся и присел на корточки, увидев дочь, мчавшуюся к нему через холл. Он заключил малышку в объятия и прижал к себе.
– Я так скучала по тебе, папочка.
– Я тоже по тебе скучал. – Михаил улыбнулся ей. – Мы с Бесс будем пить чай в малой гостиной, – сказал он дворецкому.
– Слушаюсь, ваша светлость.
Подняв дочь на руки, Михаил прошел через холл. Французские двери открывались во внутренний холл, где стоял гипсовый атлант, поддерживавший огромную модель земного шара. Здесь же начиналась винтовая лестница, ведущая на верхние этажи.
Семейную гостиную на втором этаже Михаил любил больше остальных комнат. Комфортабельная обстановка позволяла расслабиться и приглашала к интимности.
Три зачехленных дивана были сгруппированы в форме подковы вокруг белого мраморного камина. Внутри подковы находился низкий квадратный стол. Возле окон стоял письменный стол черного дерева с инкрустацией в виде цветочных гирлянд. На полу лежал обюссонский ковер с узором синего, золотого, кремового и черного цветов.
Михаил усадил дочь на диван и сел рядом с ней. Аромат роз, стоявших в вазе на столе, напоминал Михаилу о Белл.
Михаил обожал своего единственного ребенка с момента его появления на свет. Она стала смыслом его жизни. «Скорее бы жениться, – думал он. – Тогда дом наполнится детьми».
– Что ты мне привез, папа?
– Ах ты моя маленькая жадина! – Его дочь была настоящей маленькой женщиной. Тосковала, когда он уезжал. Чтобы снискать ее расположение, Михаил привозил ей подарки – сюрпризы, как она их называла.
В гостиную вошел дворецкий и поставил на стол поднос.
– Что-нибудь еще, ваша светлость?
– Нет. Спасибо, Бумер. – Михаил протянул дочери ее стакан с лимонадом, подождал, пока она его выпьет. – И чем ты тут занималась, Бесс, пока меня не было?
Элизабет приложила палец к губам:
– Я была на вечере чая.
– О чем сплетничали на этой неделе?
– Принцесса Жизнерадостность и граф Великодушие умчались в Гретна-Грин. Кузина Роксанна сказала, что принцессе нужен муж, но ничего не объяснила. Что это значит, папа?
– Я объясню тебе, когда подрастешь. Уверен, кузина Роксанна сама не знает, что это значит.
– Еще меня навешали бабушка и тетя Лавиния, – сообщила девочка и надула губки. Ее милое личико омрачилось.
Что-то ее беспокоит, подумал Михаил.
– И что? – спросил Михаил.
Элизабет посмотрела на него. У нее были синие глаза, точь-в-точь такие, как у ее покойной матери.
– А можно быть и тетей, и мамой одновременно?
– Я полагаю, да, – сказал Михаил и предложил девочке кокосовое печенье. – Вот дядя Степан тебе приходится дядей, а мне – братом.
Элизабет покачала головой, отказываясь от печенья.
– Бабушка спрашивала, буду ли я любить тетю Лавинию, если она станет моей новой мамой.
Михаил чувствовал, как в нем закипает гнев, но виду не подал. Чтобы добиться от него брачного предложения, родственники его покойной жены используют его дочь.
– И что ты ответила бабушке? – спросил он.
– Я сказала, что тети не могут быть мамами.
Михаил представил себе огорченное лицо тещи и едва сдержал смех.
– А тетя Лавиния что ответила?
Элизабет покачала головой.
– А бабушка?
– Она сказала, что это полный абс… абс…
– Абсурд? – Михаил ухмыльнулся и чмокнул дочь в макушку. – Сядь ко мне на колени, Бесс. – Он обнял ее и спросил: – Ты умеешь хранить секреты?
– Да, папа – Глаза Элизабет заблестели от возбуждения. Девочка изобразила пальцами, как закрывает рот на замок.
– Я нашел нам с тобой новую маму. – Михаил засмеялся, когда дочка захлопала в ладоши. – Она знает много-много сказок и будет рассказывать их тебе перед сном. Наша мама любит смеяться и копаться в земле. Умеет печь не только «печенье счастья», но также «печенье объятий» и «печенье поцелуев».
Бесс просияла.
– Где ты ее нашел?
– Ее послали нам небеса, – сказал Михаил. Элизабет коснулась его щеки.
– Бог услышал мои молитвы.
Михаил поцеловал дочери руку. Он вспомнил, что Белл тоже так говорила.
– Но нам с тобой надо кое о чем договориться, прежде чем мы приведем нашу новую маму домой, – сказал Михаил. – Поскольку она еще ничего не знает об этом, мы должны уговорить ее поселиться у нас.
