Ознакомительная версия.
В этот момент Брюс взглянул на нее и вежливо сказал:
— Новость, которую вы сообщили… Что леди Кэтрин наконец покинула этот мир… Огромная трагедия!
Гвинет наклонила голову в знак согласия.
— А вы живете здесь у лорда Рована? — задумчиво спросил он.
— Да. По приказу королевы я путешествую вместе с ним.
Наступила тишина. Может быть, эти трое пытались угадать, не решила ли королева, что Гвинет будет подходящей второй женой для лорда Рована? Такая мысль показалась ей достойной презрения: он ведь только что потерял жену. Но если, заставив их поверить в это, она сможет сохранить свою свободу, то она с огромной охотой поддержит эту ложь.
— Не нужно лорду Ровану иметь еще больше власти, — пробормотал Фергус, пристально глядя на Брюса.
Сердце Гвинет сжалось. Вдруг ложь не поможет ей?
Как теперь быть?
Настало время принимать решение: Брюс шел к ней и протягивал руку.
— Идемте, миледи, я покажу вам приятный уголок леса. Мы найдем место, где вы сможете отдохнуть до утра. Ночью мы будем охранять вас, так что вы в безопасности.
— Спасибо, — сказала она, принимая его руку с видом доверчивой благодарности и мысленно молясь о том, чтобы выглядеть естественно.
Желая выиграть время, она начала стряхивать пыль со своих юбок и при этом старалась определить силу Брюса по тому, насколько крепко он сжимал ее руку. Он был худощавее остальных, но вовсе не слабый. У нее была только одна надежда — перехитрить Брюса и ударить его так, чтобы он не смог двигаться.
Брюс увел ее довольно далеко, и это означало, что он хорошо знает эти тропы.
— А есть ли в этом лесу звери? — прошептала она, хватаясь за его руку.
— А! Вам нечего бояться. Тут у нас почти нет зверей, кроме оленей. Правда, иногда мы видим кабанов, но они не тревожат тех, кто их не трогает.
Он остановился, и Гвинет встревожилась: они были еще слишком близко к костру.
Она отпустила его руку и, почти ничего не видя, зашагала по тропинке, желая, чтобы ее глаза скорее привыкли к темноте.
— Куда вы идете, миледи? — спросил Брюс, немного повышая голос.
— Просто дальше в лес, — ответила она.
— Но я знаю эти леса и могу указать место, где всего безопасней спать.
— Я состою при королевском дворе и не могу ночевать вместе со всеми, лорд Макайви.
— Вам не нужно заходить глубже в лес.
— Но я должна это сделать.
Гвинет не осмелилась бежать, но все же пошла быстрей.
Брюс догнал ее и пошел сзади. Она еще больше ускорила шаг, наконец они были уже достаточно далеко от костра. Тогда Гвинет побежала.
Брюс снова оказался рядом и очень крепко схватил ее за руку. Она заставляла себя не делать ни одного движения, похожего на борьбу, и только смотреть на Брюса.
— Милорд? — спросила она.
С его лица мгновенно исчезла вся притворная вежливость.
— Это может произойти приятно и легко или с небольшими затруднениями. Выбирайте, что лучше для вас.
— Это?..
— Маклауды должны мне кое-что, — тихо сказал он.
— У вас вражда с Энгусом? — спросила она, по-прежнему продолжая притворяться, будто так простодушна, что ничего не понимает.
— Ну да. Ваш дядя затеял жестокую войну, в результате которой мы потеряли Соколиный остров. Его отняла ваша родня, леди. Вы моя должница. Вы должны мне доходы с этой земли и с Айлингтона.
— Если мой дядя совершил несправедливость, я исправлю ее, — заявила Гвинет.
— Вы действительно ее исправите.
Брюс потянул ее к себе: он наговорился достаточно.
Гвинет похолодела от страха, но нашла в себе силы прислушаться к тому, что подсказывал инстинкт самосохранения, и выждала время.
Лишь когда Брюс полностью поверил, что она покорилась и готова уступить… лишь тогда она нанесла удар. Она яростно ударила его коленом. Он согнулся пополам, и тогда она изо всех сил ударила его по голове крепко сжатыми кулаками. Он упал, крича от ужасной боли, и Гвинет поняла, что ей снова пора бежать. Она помчалась через лес, жалея о том, что Брюс так громко кричит: такой шум разбудит даже мертвых до самого Йорка.
Но это уже не важно. Дело сделано. Теперь, если они снова схватят ее, будут пытать. В этом Гвинет была уверена, и, значит, ей оставалось только одно — бежать.
Поэтому, несмотря на темноту, она продолжала мчаться по незнакомой дороге так быстро, как только могла. Она бежала и бежала, пока не услышала впереди журчание ручья. Гвинет повернула на этот звук. У ручья она остановилась и стала большими глотками пить воду, а напившись, лихорадочно думать, куда идти дальше.
Но тут ночную тишину нарушил стук камней, и в темноте вспыхнул свет.
Ошеломленная, Гвинет поняла, что Брюс Макайви по-прежнему гонится за ней, он где-то сзади, и отступила в сторону.
— Ты и правда настоящая Маклауд! — раздался гневный голос.
К ней шел Фергус, и его лицо искажала бешеная ярость.
Гвинет повернулась, желая убежать, и, к своему ужасу, наткнулась на чей-то живот. Ее сердце сжалось от страха: даже в полутьме она увидела, что попала прямо в руки свирепо усмехавшегося Брюса Макайви. Обходя ее сбоку, к нему спешил Майкл.
Гвинет вырвалась из рук Брюса и отступила назад. Она была окружена с трех сторон, и бежать было некуда.
На этот раз ее остановил Фергус. Он был наготове, прыгнул к ней — быстро и яростно. Но вместо того, чтобы схватить ее, он вдруг замер неподвижно с каким-то странным выражением лица. Потом, к ее величайшему изумлению, он упал к ее ногам.
Из темноты раздался резкий, хриплый голос — такой властный, что, казалось, даже лес притих от его звука.
— Только дотронься до нее, Макайви, и, клянусь душой моей покойной жены, ты умрешь — и твои родичи тоже!
Ярость Рована ничуть не ослабла. Возможно, этот гнев был ему отчаянно нужен. Он ухватился за него потому, что ему было необходимо чувствовать хоть что-то — что угодно.
И теперь то, что он увидел, еще сильнее разожгло его ярость.
Эти Макайви, грубые и порочные люди, были честолюбивы и всегда готовы продать свои души за то, чтобы хоть сколько-нибудь расширить свои земли или увеличить свой доход. Никогда ни одному из них не приходило на ум просто старательней возделывать их наследственные земли. Они были известны как любители объявлять вражду по нелепым причинам и бросать вызов соседям.
И чаще всего они проигрывали.
До сих пор Джеймс, действуя как представитель королевской власти, пытался в какой-то степени сохранять мир в горном краю, но такие люди, как Макайви, делали все возможное, чтобы свести на нет все его старания. Конечно, нельзя отрицать, что горцы и без того легко затевали вражду. Но они также гордилась чистотой своих нравов. В прежние времена, конечно, случались похищения девушек с целью замужества. Но насилие над женщиной горцы презирали у вторгавшихся на их землю захватчиков и не совершали его сами.
Ознакомительная версия.
