Папенька оделся, и они поспешили в лес, где их ждал друг с лошадьми.
Маркиз улыбнулся:
— Очень хороший план!
— Они поскакали прочь, — продолжала Люсия, — стремясь как можно дальше отъехать от герцогского поместья, пока там не началась суматоха.
— И они бежали?
— Об их трагической гибели напечатали во всех газетах. Сообщалось, что тел найти не удалось и вода вынесет их где-нибудь дальше на побережье.
Усмехнувшись, Люсия добавила:
— У пещер всегда было сильное течение, и ни для кого не секрет, что оно очень опасно.
— И никто не догадался, что они остались живы? — спросил маркиз.
Люсия покачала головой.
— У папеньки имелись кое-какие деньги, а незадолго до «гибели» он снял из банка все, что у него было, и взял кредит.
— И на эти деньги они жили?
— Конечно, им хватало только на самое скромное существование. Когда, двумя годами позже, у них родилась я, они были очень рады, но понимали, что ребенок требует дополнительных расходов.
— Поэтому они поселились в Литтл-Мордене.
— В юности папенька бывал в Ворчестершире и знал, что графство это невелико и находится достаточно далеко от остальных. Поэтому он отправился туда. Маменька говорила, они провели замечательный медовый месяц в небольшом коттедже, который снимали за несколько шиллингов в неделю. Там им никто не мешал.
Голос Люсии стал очень нежным.
— Это был наш дом… и я очень любила его…
— Понимаю, — ответил маркиз, — ведь твои родители пожертвовали всем ради любви.
— Конечно, они постоянно опасались, что кто-нибудь узнает об обмане… Был бы ужасный скандал!
— Да, — согласился маркиз, — ужасный. Но никто не узнал.
— Маменька сумела вдохновить папеньку. Она открыла в нем талант, и, как я тебе уже говорила, когда мы обеднели, он зарабатывал кое-что, рисуя на заказ.
Маркиз промолчал. Через миг Люсия добавила:
— Теперь ты все знаешь… у меня нет имени, никто не должен догадаться о моих родителях… и потому я не могу выйти за тебя замуж.
Маркиз обнял ее и привлек к себе.
— Неужели ты думаешь, что твоему отцу удалось поступить очень предусмотрительно, а мы не сможем последовать его примеру и избежать не только раскрытия тайны, но и любопытных расспросов, которые неминуемо возникнут, если ты останешься «мисс Бомон из ниоткуда»?
Люсия с сомнением посмотрела. — на него.
— Я… я не понимаю?..
— Не надо недооценивать меня, — ответил маркиз. — Твои родители избежали ненужной огласки, и мы сделаем то же самое.
— Это невозможно… если я стану твоей женой, сразу посыплются вопросы, . — возразила Люсия.
— Согласен, — заметил маркиз. — Но на них мы придумаем подходящие ответы.
Девушка озадаченно взглянула на него и спросила:
— Как это?
— Я и думаю сейчас, — сказал маркиз. — А пока, дорогая моя, скажу тебе еще раз, что для меня важнее всего на свете — наша любовь, и ничто не помешает мне любить тебя.
— Я тоже люблю тебя! — заверила Люсия. — Но…
— Никаких «но», — отрезал маркиз, — я люблю тебя и твердо намерен жениться на тебе, а значит, нам придется быть умными. Но сначала я тебя поцелую.
Он приподнял ее подбородок и поцеловал неторопливо и страстно. Люсии показалось, что все тревоги оставили их и никаких трудностей больше не осталось — только любовь, которая разгоралось между ними, словно раннее солнце.
Маркиз долго целовал девушку, и Люсия ощутила в себе пламя, полыхавшее в ней прошлой ночью, и она почувствовала, что его сердце стучит так же быстро, как и ее.
Маркиз отпустил Люсию.
— Дорогая моя, любовь моя, — говорил маркиз, — я женюсь на тебе в Ницце. До нее всего два дня пути. Я больше не могу ждать!
— Но я же тебе сказала… мы не можем пожениться!
— Твой рассказ все сделал гораздо проще, чем раньше, хотя в это трудно поверить.
— Как это?
— Любовь моя, — объяснял маркиз, — я не собираюсь жениться на мисс Бомон, чтобы люди не вздумали расспрашивать меня о твоих родителях. Это было бы слишком опасно.
— Но что же делать?
Маркиз помолчал, размышляя, и сказал:
— Ты, должно быть, знаешь, что Наполеон смел Валленштейн с лица земли, когда сражался с Австрией?
— Да, маменька говорила мне об этом. Она была очень огорчена.
— То, что осталось от страны, — продолжал маркиз, — принадлежит теперь Австрийской империи, и твой дед был последним великим герцогом.
— Маменька очень плакала, когда прочла об этом в газетах, — вспомнила Люсия, — но там ведь нет наследников — у маменьки не было брата.
— Я так и думал, — заключил маркиз. — Что ж, наша история будет такова.
— Как… я не понимаю…
— Ты — последняя представительница фамилии, — пояснил маркиз. — Перед захватом Наполеоном твоей страны родные, испугавшись судьбы других небольших европейских стран, отослали тебя к друзьям в Венецию.
Там ты и жила по сей день.
Люсия смотрела на него широко открытыми глазами, а маркиз продолжал:
— Не думаю, что начнутся расспросы, если все узнают, что я женюсь на княжне Люсии Валленштейнской.
— Княжне! — воскликнула Люсия.
— Ты унаследовала этот титул от своей матушки, — пояснил маркиз. — Ты будешь с радостью принята моей семьей, которую очень интересует мой выбор.
— И… они поверят?
— А как они могут не поверить, если я сам все это расскажу? — спросил маркиз. Улыбнувшись, он добавил:
— Уверяю тебя, мои родственники меня изрядно побаиваются, поэтому мы запросто удержим их в узде.
Люсия рассмеялась.
— Ну прямо… как в сказке.
— А разве могло быть иначе, если твой отец и матушка добились своего? Мы сделаем то же самое!
Люсия посмотрела на него и спросила:
— Мой рассказ действительно не расстроил тебя? Ты… все еще хочешь на мне жениться?
— Я женюсь на тебе, — повторил маркиз. — Любимая, твои родители стойко боролись за счастье и даже бежали ради него — как же мы смеем отказаться от нашего счастья, нам ведь оно дается гораздо проще, чем им.
— Я люблю тебя! — воскликнула Люсия. — Я тебя обожаю! Я… я сделаю все, что ты захочешь!
Больше она не могла сказать ни слова, потому что маркиз уже целовал ее, целовал страстно и настойчиво.
Солнце встало из-за дымки на горизонте и окружило их таинственным золотым сиянием.
Люсия красовалась перед зеркалом у себя в каюте и думала, что все случившееся прекрасный сон.
Казалось, только вчера она голодала и дрожала от страха, жила на чердаке и ухаживала за больным отцом; только вчера она рано утром ушла на поиски пищи, а встретила на площади Сан-Марко маркиза.
— Разве могла я хоть на миг предположить, что стану его женой! — говорила Люсия своему отражению.
