Неужели на свете не существовало ни одного мужчины, способного соперничать с ней в уме и хитрости? Неужели все представители сильного пола были глупцами, слепыми простофилями? Селеста прижала левую руку мужа к своей груди, и он снова посмотрел на нее с обожанием. Да, если и существовал на свете достойный ее мужчина, с которым она могла бы состязаться на равных, то это был явно не Бак Стар.
Внезапно перед ее мысленным взором возник образ Кэла Стара. После его визита на ранчо неделю назад Селеста часто вспоминала сына Бака. Ей нравились его высокая широкоплечая фигура, сильная мускулистая грудь, длинные крепкие ноги. Она невольно представляла себя в объятиях этого красавца. С каким наслаждением она бы запустила руку ему в брюки и почувствовала, как его член встает и наливается силой. Однако воспоминания о состоявшемся у них разговоре перечеркивали все мечты и надежды Селесты на близость с Кэлом Старом.
«К черту этого Кэла, – сердито подумала Селеста, – надо раз и навсегда выбросить его из головы!» Она почти достигла цели, к которой стремилась долгие годы. Бак был физически слаб. Ей с легкостью удавалось манипулировать им. Еще немного, и муж составил бы завещание в ее пользу, подписав себе тем самым смертный приговор. Однако тут в Лоуэлл вернулся Кэл, и ситуация резко изменилась.
Маделейн была в ярости, когда Селеста запретила ей подмешивать в пищу Бака ядовитые снадобья, разрушавшие его организм, до тех пор, пока не уедет Кэл и Бак не составит завещание. Болезнь отца могла заставить Кэла задержаться на долгое время в родных краях. По той же причине Селеста приказала Дереку прекратить на время угонять скот с территории ранчо «Техасская звезда». Однако ее расчеты пока не оправдывались. Кэл, похоже, и не думал уезжать из Техаса. Во всяком случае, никто не слышал о том, что он в ближайшее время собирается покинуть Лоуэлл.
– Честно говоря, я был сильно удивлен, узнав, что Кэл работает на ранчо «Скалистый Запад», – заметил Бак.
Сегодня он был необычно словоохотлив и не умолкал ни на минуту, успевая править лошадьми и следить за дорогой.
Селеста нахмурилась при упоминании этого имени.
– А чему ты удивляешься, Бак? – промолвила она. – Кэл – твой сын, и Лоуэлл ему дом родной. Рано или поздно он должен был вернуться на родину.
– Его родной дом – «Техасская звезда», а не Лоуэлл, – возразил Бак. – Но похоже, за девять лет Кэл забыл об этом.
– Но ведь он сам убежал из «Техасской звезды», не желая больше жить на этом ранчо, – заметила Селеста и добавила, стараясь настроить Бака против сына: – Впрочем, если бы я убила свою сестру, то, наверное, тоже убежала бы из дома.
– Бонни упала в колодец. Это был несчастный случай, – сказал Бак.
Селеста пожала плечами.
– Но ведь никто не знает, произошло ли это несчастье случайно или по чьему-либо злому умыслу.
Лицо Бака стало мрачнее тучи.
– Что ты такое говоришь?
– О, я не хотела расстраивать тебя, дорогой! – с притворным сожалением воскликнула она. – Забудь то, что я сказала.
– И все-таки я хочу знать, на что ты намекала. Селеста тяжело вздохнула.
– Я не хочу возбуждать в тебе чувство ненависти к собственному сыну, Бак, – сказала она.
– Это все отговорки, Селеста. Объясни, что ты имела в виду, – потребовал он.
Еще немного поломавшись, Селеста заговорила с наигранной неохотой:
– Понимаешь, мне показалось странным, что твой сын пытается переложить вину за гибель сестры на тебя.
– Но я тут совершенно ни при чем.
– Я знаю, Бак, – сказала Селеста и, выдержав паузу, задала вопрос: – Скажи, Кэл ревновал тебя к Бонни?
– Что значит «ревновал»? – с недоумением спросил Бак.
– Ну ты же всем сердцем любил Бонни, я это знаю, а Кэла могла раздражать твоя сильная привязанность к дочери. Возможно, он считал себя обделенным из-за Бонни отцовской лаской.
– То есть ты хочешь сказать…
– Я ничего не утверждаю. Мне только не нравится, что Кэл пытается переложить вину за гибель Бонни на тебя. Это выглядит очень некрасиво. Он придумал историю о том, что получил какое-то таинственное письмо с упоминанием имени сестры и оно якобы заставило его вернуться в родные края. Мне кажется, он лжет. Кэл приехал домой по другой причине. Он хочет удостовериться в том, что после твоей смерти получит свою часть наследства и она будет немалой.
– Но если Кэл действительно стремится получить хорошее наследство, то почему тогда он не остался на ранчо?
– Не знаю. Возможно, он не ожидал, что ты снова заговоришь о смерти Бонни и примешь в штыки все его отговорки.
Кэл помолчал.
– Дорогой… – Селеста потянулась к мужу, чтобы поцеловать его в морщинистую щеку. Подавив отвращение, она коснулась губами его сухой старческой кожи и прошептала: – Прости меня и забудь все, что я сказала. Мы зря заговорили на эту тему. Ты выглядел таким счастливым, пока речь не зашла о Бонни.
– Я счастлив только тогда, когда смотрю на тебя, дорогая, – промолвил он, бросив на жену взгляд, полный обожания.
– О, Бак… – прошептала Селеста, и на ее глаза набежали слезы. – Выкинь из головы мои слова, прошу тебя. Может быть, Кэл в действительности приехал домой с самыми добрыми намерениями. Может быть, он стремится забыть, что его легкомыслие привело к гибели Бонни. Ведь если бы он не пренебрег своими обязанностями, твоя дочь сейчас была бы жива.
– Я никогда не прощу ему смерть Бонни, – процедил Бак сквозь зубы.
– Мне больно об этом говорить, но я хорошо представляю, что ты испытал, когда увидел изуродованное мертвое тело своей дочери. Я уверена, что ты до конца дней не забудешь эту страшную картину. Она наверняка преследовала тебя в кошмарах. А потом тебя начали мучить мысли о том, что, возможно, в случившемся есть и твоя вина. Ведь если бы ты в тот день не уехал в город, чтобы пропустить стаканчик виски, и не поручил Бонни заботам Кэла, девочка была бы жива. Однако ты не должен ни в чем обвинять себя, Бак. Кэл один несет ответственность за смерть Бонни. И он это знает. Поэтому твой старший сын и бежал из дома, как трус. Что бы он ни говорил и ни делал, он никогда не искупит своей вины. – Бак молчал, давая Селесте возможность выговориться, и она продолжала дрожащим от волнения голосом: – Никто, конечно, не сможет заменить тебе твою милую Бонни, но я все же хочу, чтобы ты всегда помнил, что рядом с тобой есть я, твоя преданная жена. ™
– Селеста, дорогая… – задыхаясь от слез, сдавленно произнес Бак и замолчал, не в силах справиться с нахлынувшими на него эмоциями.
Селеста ликовала в душе, обзывая мужа олухом и болваном. Ей надоело притворяться, изображая любящую жену, и она с нетерпением ждала той минуты, когда откроет наконец свои карты и безжалостно расправится с опостылевшим ей Баком.
