Тимберлейк побледнел и, подняв упавший бокал, потянулся к графину. Руки его сильно дрожали, и хрусталь позвякивал о хрусталь. На скатерть пролилось еще несколько капель вина.
Анна взяла графин, сама наполнила бокал и поднесла его к губам Тимберлейка. Сделав несколько глотков, барон вытер губы тыльной стороной ладони и устало откинулся на спинку стула.
В этот момент в столовую ворвалась миссис Озуалд. Ее лицо, выглядывавшее из-под огромного домашнего чепца, было пунцово-красным. Тяжело отдуваясь, она остановилась на пороге и удивленно уставилась на Анну и Джошуа.
– Я велела им ждать в холле, господин. Я обегала весь дом, сверху донизу, разыскивая эту парочку!
– Ничего страшного, – проговорил Тимберлейк, поднимая дрожащую руку. – Можете идти.
– Простите, милорд, но разве вы не хотите, чтобы я проводила их к выходу?
– Нет. Когда вы понадобитесь, я позвоню.
Глядя на Джошуа так, как будто он задумал похитить столовое серебро, экономка попятилась к двери, всем своим видом источая подозрение. Разумеется, миссис Озуалд была предана Лили и ненавидела мужчину, который довел молодую госпожу до смерти.
Этот маленький эпизод несколько оживил Тимберлейка. Его бледное лицо слегка порозовело, и, хотя он по-прежнему выглядел расстроенным, Анне уже не казалось, что его вот-вот хватит апоплексический удар.
– Я должен вам кое в чем признаться, – проговорил он, свесив голову на грудь. – Я занял деньги у одного человека… чтобы заплатить моим кредиторам. Пятьдесят тысяч гиней, если быть точным.
Джошуа захотелось присвистнуть. Большинству людей и не снилась такая огромная сумма. Даже аристократы, игравшие по-крупному, редко делали столь внушительные ставки. Этого было более чем достаточно, чтобы склонить человека к убийству.
– Продолжайте, – сухо бросил Кеньон. Тимберлейк поднял голову.
– Он назначил непомерно высокий процент, но мне больше не к кому было обратиться. На прошлой неделе я сказал ему, что у меня нет денег… и умолял его подождать. Но он предупредил меня…
Анна погладила его по руке, как маленького ребенка.
– Предупредил вас? – ласково спросила она. – О чем?
Тимберлейк посмотрел на нее ввалившимися глазами.
– Он сказал… что уничтожит меня. Я думал, он хочет отдать меня под суд, отобрать мой дом и все имущество. Я и представить себе не мог… что он будет стрелять в моего сына.
Джошуа уперся ладонями в стол.
– Кто этот человек? – строго спросил он. Тимберлейк нахмурился.
– Я разговариваю с мисс Невилл, а не с вами.
Анна взглядом заставила Кеньона молчать и вновь обернулась к барону.
– Мы знаем, что вы не способны обидеть человека, милорд, но этот негодяй должен быть наказан.
– Конечно. – Тимберлейк потер ладонями свои впалые щеки. – Конечно.
– Назовите мне его имя.
Еще немного поколебавшись, барон кивнул.
– Это бизнесмен, проторивший себе дорожку в светское общество с помощью денег. Его зовут Сэмюел Фирт.
– Прежде чем мы отсюда уедем, я хотела бы вам кое-что показать, – сказала Анна, чеканя слова. – Идемте!
Джошуа послушно пошел за девушкой по дорожке из каменных плит, проложенной в саду поместья Грейстоун. Его несколько настораживали надменно вскинутый подбородок и суровое лицо Анны. Куда подевалась та добрая, внимательная женщина, которая только что разговаривала с Тимберлейком? И где искать следы той веселой беспечной девушки, которая ехала с ним в двуколке? Она опять нацепила свою нелепую шляпку, и фазанье перо покачивалось с каждым ее размашистым шагом.
Джошуа догнал Анну и приноровился к ее походке.
– Вы дуетесь на меня, потому что я не сказал про долги Тимберлейка?
– Дуюсь? На это способна глупая барышня, потерявшая ленточку из прически.
Остановившись, она уперлась руками в бока.
– Нравится вам или нет, но мы партнеры в этом расследовании. А партнеры должны делиться информацией.
– Это партнерство существует только в вашем воображении, – пробормотал Джошуа и тут же пожалел о своих словах.
Анна презрительно фыркнула, поджала губы и вновь зашагала по саду. Над поздними цветами с жужжанием носились пчелы. Клумбы были ухожены, но садовника нигде не наблюдалось. Кеньон опять почувствовал смутное беспокойство, как будто от его внимания ускользало что-то важное. Он прошелся взглядом по низкой каменной стене, за которой простирались пустынные известковые холмы.
Анна обращалась с ним, как с нашкодившим школьником. Ну, ничего, на этот раз он даст ей полную волю. Может быть, потом, когда она успокоится, ему наконец удастся ее образумить.
Какая странная женщина! Казалось бы, Анна должна была благодарить его за то, что он ее защищал. Это мужское дело – противостоять опасности. Так почему же, черт возьми, она вела себя совсем не так, как диктовала ей женская природа? На мгновение он представил, как она стоит на коленях у его ног и с немым обожанием смотрит ему в глаза. Потом услужливое воображение нарисовало ее обнаженной, с глазами, томными от желания…
– Сюда! – рявкнула реальная Анна.
Она сошла с садовой дорожки и поднялась на невысокий холм – туда, где стоял маленький храм, выстроенный в греческом стиле. Крышу храма поддерживали ионические колонны, вокруг шумела листвой буковая роща.
Анна преодолела три мраморные ступеньки, ведущие в усыпальницу. Джошуа недоуменно проследовал за ней. Может быть, она хочет отругать его наедине? Или, чего доброго, ей опять захотелось поплакать?
– В Стокфорд-Эбби есть такой же храм, – быстро сказал он. – Мы с братьями часто играли там в пиратов…
На верхней площадке лестницы Кеньон остановился, охваченный странным предчувствием. Перед ним был очаровательный грот с нишами, заполненными статуями нимф. В центре помещения возвышался длинный прямоугольный блок из резного белого мрамора.
Саркофаг!
Сердце Джошуа пронзила невидимая ледяная стрела. Ему не надо было спрашивать, кто здесь похоронен.
– Это могила Лили, – оцепенело проговорил он.
– Да, – сказала Анна, оглянувшись через плечо. – Я подумала, что вы должны ее увидеть.
Он подошел ближе, с трудом передвигая отяжелевшие ноги. На мраморе лежал аккуратный букет из белых лилий. Кеньон не сомневался, что цветы принес любящий брат покойной, Дэвид Панкхерст.
Это зрелище поразило Джошуа глубже, чем он мог ожидать. Сглотнув комок в горле, он протянул руку и дотронулся до холодного камня, на котором были выгравированы затейливые сценки из мифологии. Ему вспомнилась первая встреча с Лили, милой темноволосой девушкой с ангельским личиком. Они познакомились, когда у него была двухнедельная увольнительная. За время службы в кавалерии он отвык от женского общества, но Лили сразу же покорила его сердце.
