— Нельзя действовать на основании предположений, — сказал Йокэ-Мура. — Мы не может нападать: прежде всего, надо пополнить состав нашей армии.
— Сколько у нас в данную минуту солдат? — спросил Фидэ-Йори.
— Вот, — сказал Йокэ-Мура: Сигнэнари, которого, несмотря на его молодость, почтили чином генерала, командует двадцатью тысячами солдат: Гарунага — тоже, Мотто-Тзуму и Масса-Нори командуют каждый десятью тысячами. Под моим началом тридцать тысяч. Итого сто десять тысяч солдат.
— Каким образом увеличим мы эту армию? — спросил сегун.
— Ты забыл, государь, — сказал Йокэ-Мура, — что князья еще не прислали войск, которые они обязаны доставлять тебе во время войны, эти войска по крайней мере утроят цифру твоей армии.
— Однако не надо забывать, — заметил принц Аки, — что Гиэяс или его союзники непосредственно угрожают некоторым уделам и что эти уделы принуждены будут удержать своих солдат, иначе они будут немедленно завоеваны.
— Самая большая опасность грозит владениям Сатсумы, Нагато и Аки, так как они находятся по соседству с княжествами Фиго и Тозы.
— Как! — вскричал Фидэ-Йори. — Князья Фиго и Тоза меня покинули?
— Увы, друг! — сказал Нагато. — Ты этого не знал… А я уже давно намекал тебе об их измене, но твоя чистая душа не может поверить преступлению.
— Во всяком случае, — сказал сегун, — пусть князья удержат своих солдат и станут во главе их. И тебе придется покинуть меня, Ивакура.
— Я пошлю кого-нибудь вместо себя, — сказал Нагато. — Я решил остаться здесь. Но не будем говорить, надо скорее действовать и послать наших солдат на их посты. Не надо терять время на пустые слова.
— Я согласен с мнением Йокэ-Мура, — сказал сегун. — Пусть он задерживает врага вдали от Осаки, пока мы не соберем наших войск.
— Генерал Морицка отправится немедленно с пятнадцатью тысячами своих солдат в провинцию Иссе, — сказал Йокэ-Мура, — и сообщит князю, управляющему этой страной, планы защиты. Он должен оставить ему пять тысяч солдат с приказанием наблюдать за действиями его соседа, князя Овари, и, если возможно, обложить его крепость. Затем Морицка пересечет поперек Японию, оставит на границах восставших провинций необходимое число солдат, а сам отправится в княжество Ваказа и укрепится там. С войсками, собранными князьями этой области, у нас будет около сорока тысяч солдат на границе. Яма-Кава, со своими пятью тысячами солдат, расположится лагерем на берегах озера Бива, позади Киото; Небесные Всадники могут присоединиться к ним и занять высоты. Гарунага поведет свои войска в Ямазиро и будет защищать Осаку с севера. Сигнэнари займет остров Авазди на юге Осаки и будет сдерживать князей-изменников, Тозу и Фиго, нападение которых было бы в данную минуту особенно опасно. Остальное войско останется в окрестностях города, готовое к отправке в наиболее опасные места.
— На предложенный тобою план нечего возразить, — сказал сегун, — пусть твои распоряжения будут исполнены и как можно скорее.
Генералы один за другим преклонили колена перед сегуном и покинули залу.
— Князья! — сказал тогда сегун оставшимся возле него вельможам. — Возвратитесь в свои владения. Пусть те, странам которых угрожает опасность, оставят своих солдат у себя, а другие пусть немедленно вышлют мне столько, сколько смогут набрать.
Тогда и князья Сатсума, Уэзуги, Арима, Аки, Ваказа откланялись царю и вышли. Фидэ-Йори остался один с Нагато.
— Ивакура! — сказал он, глядя ему в глаза. — Что ты думаешь об этой войне?
— Я думаю, что она будет кровопролитна; но справедливость на нашей стороне; если даже мы будем побеждены, то благородство и слава останутся за нами; Гиэяс, хотя и победит, будет покрыт бесчестьем. У нас молодость, страсть и сила. Нами руководит надежда.
— Благодарю, друг, что ты своей верой поддерживаешь меня, потому, что моя душа полна тревоги.
— Прощай, государь! — сказал принц Нагато. — Я пойду набирать войско.
— Что ты хочешь сказать?
— Неужели ты думаешь, что я останусь здесь в бездействии? Неужели ты думаешь, что я буду смотреть, как другие будут убивать друг друга, и не вступлюсь в дело? У меня нет солдат, но я их найду.
— По крайней мере, не вызывай из своей провинции, чтобы не захватили твоих владений.
— Я и не думаю об этом, — сказал принц. — Я не отзову этих солдат, не потому, что дорожу моими владениями, но мой отец живет в замке Хаги, и с ним поселяется моя невеста: их драгоценные жизни я хочу охранить живой оградой из моей храброй армии. Ни одна душа не покинет провинцию Нагато.
— Ну так где же ты возьмешь ту армию, о которой говоришь? — спросил сегун.
— Это секрет, — сказал принц. — Когда эта армия совершит какой-нибудь подвиг, тогда я представлю ее тебе.
— Не догадываюсь о твоих планах, — сказал Фидэ-Йори, — но я уверен, что ты способен только на благородные и геройские поступки. Иди, друг.
Принц Нагато вернулся во дворец; он нашел там двадцать человек самураев, которые явились к нему за приказаниями.
— Будьте готовы к отъезду, — сказал им принц. — Соберите ваших слуг и приготовьте ваш багаж: я сообщу вам мою волю до заката солнца.
Нагато пошел в свои покои; но по мере того, как он приближался к ним, его ухо поразил странный шум.
— Что такое у меня происходит? — бормотал он.
Принц поспешил в соседнюю комнату. Тогда он увидел, что молодой Лоо один производил этот шум. Вооружившись зазубренной саблей, он метался вокруг ширмы, на которой были изображены воины во весь рост. Лоо топал ногами, издавал страшные крики, осыпал бранью этих неподвижных воинов и протыкал их безжалостно саблей.
— Что ты тут делаешь? — вскричал принц полусердито, полушутливо.
При виде своего господина Лоо бросил на пол оружие и стал на колени.
— Что это значит? — сказал Нагато. — Для чего ты портишь мебель?
— Я упражняюсь в сражении, — сказал Лоо, стараясь придать жалобный тон своему голосу. — Это, — сказал он, указывая на ширмы, — замок Овари с его солдатами, и я — армия сегуна.
Принц закусил губу, чтобы не рассмеяться.
— Будешь ли ты храбрым, Лоо? — спросил он.
— О да! — отвечал юноша. — Если бы у меня была острая сабля, я бы не побоялся никого.
— Я думаю, что, если бы эти воины были не шелковые, а живые, ты убежал бы со всех ног.
— Нисколько! — вскричал Лоо, садясь на пятки. — Я очень злой и часто дрался; раз я оторвал ухо участковому сторожу за то, что он не хотел пропустить меня, говоря, что уже поздно. Пока он звал на помощь, держась за щеку, я перепрыгнул через заставу. В другой раз я гнался за аистом, которого ранил камнем; он вбежал в воду за ограду, а я за ним. Но тут на меня бросилась огромная собака; я сдавил ей горло и укусил ее так больно, что она с визгом убежала. Однако я сердит на эту собаку, потому что аист улетел.
