Эдит Лэйтон - Знатный повеса

«Девочка, тебе не мешает промыть мозги!» — отругала себя Бриджет, потому что за этими мыслями не замечала, как остывала вода, распалялось тело и уходило время. Она сосредоточилась только на мытье, затем перешагнула через высокий борт и потянулась за большим банным полотенцем, как вдруг…

Оказалась бережно обернутой тем самым полотенцем.

Хорошо, что Эйвен удержал ее за протянутую руку, иначе Бриджет упала бы. На нем был купальный халат, и волосы его еще не просохли.

— Я тоже освежился, — сказал он, плотнее укутывая ее полотенцем; голос его звучал спокойно и мягко, но взгляд был напряженным. — И подумал, что вам может понадобиться моя помощь. О, вы так обескуражены, что лишились дара речи! Я не в обиде. Лучше уж молчание, чем фальшивые слова. Нет ничего хуже лжи. Я специально пришел. Не хочу, чтобы мы оба чувствовали себя неуютно весь ужин, вели нескладную беседу, а под конец все равно оказались бы в неловкой ситуации. Пришлось бы прибегать к обходным маневрам, чтобы заманить вас наверх, раздеть… Поэтому я решил поторопиться. — С этими словами Эйвен сдернул полотенце. — Ах, как же вы восхитительны!

Бриджет стояла, опустив голову, не смея открыть глаза, чтобы не видеть своей наготы и откровенного желания, чувствовавшегося в голосе мужчины, который привлек ее к себе. Сейчас девушка уже не, сомневалась, что под купальным халатом нет ничего, кроме этого сильного, стройного и к тому же изменившегося тела. Она почувствовала незнакомую твердую мужскую плоть, прижатую к ее животу, и оцепенела.

Эйвен прошептал:

— Если бы вы честно сказали мне, что не хотите…

— А вы не можете подождать еще немного? — чуть слышно спросила Бриджет.

— Конечно, нет, — сказал он, едва не засмеявшись, но не переставая гладить шелковую кожу на ее спине и талии. — О Боже, до чего же приятно вас ласкать, — пробормотал Эйвен и снова прошептал ей на ухо: — Разве вам не любопытно? Как же вы можете слушать меня, вникать в мои слова, что-то мне рассказывать, если вам не хочется узнать меня ближе? Ведь нам предстоит жить вместе. Так когда же, если не сейчас, сделать этот шаг?

«Закономерный вопрос», — искренне изумилась Бриджет, чувствуя, как от кругов, выводимых его рукой, рождается возбуждение в самых сокровенных уголках тела.

Эйвен откинул голову назад и заглянул ей в лицо.

— Бриджет, если вам ненавистно…

— О нет, я этого не говорила. Просто немного…

— Я знаю. С этим мы как-нибудь справимся. Сейчас что-нибудь сделаем.

— Вы не знаете, что я хотела сказать! — запротестовала Бриджет и тут же взвизгнула от удивления, потому что он легко подхватил ее на руки, словно малого ребенка.

«Никто не носил меня на руках, с тех пор как я вышла из детского возраста», — подумала Бриджет и уже не испытывала никакого желания сопротивляться. То, что Эйвен делал, было замечательно.

— Вы хотели сказать, что боитесь или волнуетесь, — прошептал он. — Ваше сердечко все говорит за вас. И мое сердце бьется так же часто, как ваше, потому что я знаю, что сейчас произойдет. — Эйвен приложил ее руку к своей обнаженной груди, и Бриджет услышала, как стучит его сердце. — Чувствуете? — спросил он, опуская драгоценную ношу на кровать. — То-то! Значит, нам должно быть очень хорошо друг с другом, хоть вы и уверяете, что у вас это в первый раз.

— В первый! — возмущенно воскликнула она, отдергивая руку. — Вы мне не верите?

Он поставил колено на пуховую перину и, подождав немного, пробормотал:

— О Боже! Извините, Бриджет, я не подумал. Я же говорил вам, что ничего не соображаю, когда вы так близко. Неужели я должен говорить вам всякую чепуху? Я хочу вас сейчас! Что, если б у вас возникло такое же желание ко мне?

Бриджет изумленно уставилась на него. Его халат распахнулся, и была видна волосатая грудь. Она перевела взгляд ниже и от неожиданности заморгала, чувствуя, как краска заливает ей щеки. Непонятно только, от тревоги или возбуждения? Первый раз она видела подобное и не знала, как быть: то ли продолжать созерцать поразительное доказательство его страсти, то ли отвести глаза.

Никакого испуга и дрожи. Ее желание было столь же острым, что и его, правда, в отличие от Эйвена Бриджет не знала, что ее ждет. Но она желала ему счастья, мечтала снискать его любовь и признаний. И ей так хотелось знать, что муж собирается делать с ней.

Она так и сказала ему и тут же испугалась своих слов. Эйвен взял ее руку и поднес к губам.

— Наконец-то! — воскликнул он, захлебываясь от радости. — Все это вы получите. И даже больше.

Приоткрыв рот, он вбирал ее губы и все крепче прижимался к ней. Его ласки и успокаивали, и возбуждали в ней безумную страсть. Игра оказалась более захватывающей, чем она предполагала.

Эйвен припал ртом к ее груди, и это ввергло Бриджет в такую сладостную лихорадку, такой экстаз, такое изысканное наслаждение, что она мечтала только об одном: чтобы он никогда не останавливался. В каждой его ласке чувствовались такая уверенность, такое совершенство, такая искушенность!

В какой-то момент он приподнялся и остался на весу, опершись на локти. Теперь они едва касались друг друга. Внезапно Эйвен закрыл глаза, уронил голову и, содрогаясь всем телом, судорожно вздохнул. Прошла долгая минута, но он не шевелился.

— Что с вами? — наконец спросила Бриджет, ошеломленная пережитым и так внезапно оборвавшимся наслаждением.

— Бриджет, дорогая моя! — Почти бездыханный, Эйвен опустился подле нее. — Вы думаете… то есть… я хочу знать, есть ли у вас желание… можете ли вы продолжить вместе со мной?

Лучше б он откусил себе язык! Никогда еще Бриджет не выглядела такой скованной.

Но Эйвен не мог не спросить ее об этом, хоть и сомневался, надо ли вести подобные разговоры с девственницами. Он уперся взмокшим лбом в подушку, содрогнулся несколько раз и снова сделал глубокий вдох. Не так просто было прерваться, и теперь Эйвен едва не умирал в результате этой вынужденной паузы, но и помыслить не мог о продолжении, потому что придавал слишком большое значение интимному общению мужчины и женщины.

— Может, я: не ясно выразился, Бриджет? — неуверенно спросил он. — Вам действительно нравится то, что я делаю?

— Да, конечно…

Ему даже захотелось оставить ее в покое, укротив на время свою плоть, которая так жаждала действия! Но Эйвен хорошо знал, чего хотел, и еще лучше, что от него требовалось, дабы эта сторона их жизни имела будущее.

— Если да, то вы должны учесть, что это процесс обоюдный. Не годится, когда только один делает что-то для другого. Бриджет, ваш поцелуй восхитителен. Вы позволяете мне делать с собой все, но сами даже не прикасаетесь ко мне. На то есть причина?