— Ты не поедешь со мной?
— Нет, не в этот раз. У меня есть срочные дела, которые не ждут.
Ренар поднялся.
— Вот как!
Арианн постаралась скрыть свое разочарование. Она собрала белье, чтобы отнести его в корзину для грязного белья.
— Но я дам тебе людей в сопровождение, — добавил Ренар.
— Остров Фэр не так уж и далеко, — запротестовала она. — Я же поеду по нашим владениям в свой собственный дом. Зачем снаряжать армию на мою охрану?
— Шестерых самых лучших, — уточнил Ренар тоном, не терпящим возражений.
Он подошел к ней, взял за локоть и развернул к себе лицом, убирая за ухо выбившуюся прядь волос.
— Я сделаю все, чтобы защитить тебя, чтобы уберечь тебя. Все. Ты это понимаешь, Арианн, ведь так?
— Отчего же… отчего же… да.
Она запнулась, немного ошеломленная жаром, с которым он говорил, и странным блеском в его зеленых глазах.
— Я рад!
Ренар крепко поцеловал ее в губы и направился к выходу. Секунду спустя он уже резко захлопнул за собой дверь спальни.
Арианн пригладила волосы рукой и унылым взглядом окинула пустую спальню. Ей следовало умыться, одеться и хоть немного подготовиться к предстоящей поездке. Но мысли о бесконечных ссорах с супругом, вызванные внезапным уходом Ренара, не давали ей сосредоточиться. Машинально она подошла к одному из распахнутых настежь окон. С высоты открывался бесподобный вид на окрестности замка. Таинственная прохлада тенистой рощи, пшеничное поле, на котором уже собирали урожай крестьяне. Слева расположился зеленый луг с разбросанными по нему островками цветущих маргариток, среди которых на своих веретенообразных ногах резвился жеребенок от породистой кобылы Ренара.
Сколько раз Арианн представляла себя прогуливающейся по этому душистому лугу. Сколько раз воображала, как маленькие пухлые пальчики цепляются за ее руку. Она наклонялась бы, чтобы показать дочери травинку или цветок, обучая девочку всему тому, чему когда-то ее научила мать. И дочка кивала бы в ответ, жадно впитывая рассказы матери. Маленькая девочка с живыми зелеными, как у Ренара, глазами и выгоревшими на солнце волосами. А может, волосы у нее будут такими же золотистыми, как у отца Арианн. Или как у Габриэль.
Мысль о сестре еще больше испортила настроение Арианн. Впрочем, она никогда и не переставала думать о Габриэль, опасения за упрямую сестру стоили ей многих бессонных ночей. Если бы ей не удалось пристроить Бетт горничной к Габриэль, чтобы та посылала домой регулярные сообщения, Арианн, наверное, уже начала бы сходить с ума от переживаний за младшую сестру.
Когда Габриэль убежала, Ренар предложил съездить в Париж и вернуть ее. Пусть даже силой, если потребуется. Но, как бы ни было сильно искушение, Арианн отказалась. Едва ли ей удалось бы удержать сестру в заточении, к тому же она боялась, что и так уже наделала предостаточно ошибок с Габриэль.
От нахлынувших мучительных воспоминаний даже яркий свет за окном померк. Их последняя встреча окончилась ожесточенной ссорой. Арианн понимала, как жестоко обошелся Этьен Дантон с ее сестрой, понимала, как сильно Габриэль горюет по Николя Реми, хотя никогда в этом и не признается. Но сама она оказалась не способна ослабить боль сестры, и это очень удручало целительницу от рождения.
К тому же в тот памятный день ей самой требовалось исцеление. Хотя Арианн еще никому не говорила о своей беременности, она уже убедилась в этом, как и в том, что все пошло не так хорошо, как хотелось бы. Как раз в то злосчастное утро Арианн увидела кровь. Габриэль упрямо упаковывала свой дорожный сундучок, и женщина не выдержала.
— Ни в какой Париж ты не поедешь, Габриэль. — Арианн выбрасывала платья и юбки из сундука с такой поспешностью, с какой сестра до этого упаковывала их, и кидала обратно на кровать. — Не поедешь, и точка. И обсуждать тут нечего.
Габриэль впилась в нее глазами:
— Нечего?! Разве? Может, тебе и плевать, что станет с великолепным домом, купленным нашим отцом, но мне…
— Домом его любовницы! Неужели ты оскорбишь маму, принимая подобный подарок от мерзкой и подлой женщины, которая разбила ей сердце?
— Матушке теперь уже все равно, — судорожно сглотнув, выпалила в ответ Габриэль.
— Думаешь, она равнодушно взирала бы на то, как ее дочь готовит себя к ремеслу… продажной женщины?
— Я такая, какая есть, — парировала Габриэль, заново сворачивая платье.
— Нет, нет и нет. — Арианн схватила Габриэль за руки, пытаясь остановить. — Ты не виновата в случившемся с Дантоном.
Щеки Габриэль запылали, и она высвободилась из рук Арианн.
— Не тебе судить об этом. Ты ничего не знаешь, а я не хочу ничего обсуждать.
— Да, ты не хочешь ничего обсуждать. Как не захотела поделиться со мной своей печалью по Реми.
При упоминании Реми Габриэль скомкала в руках платье, которое до этого аккуратно складывала, и словно отгородилась им от сестры, сжав губы в тонкую линию. Арианн слишком хорошо знала это выражение на лице младшей сестры: скрытая боль и нескрываемое упрямство.
Арианн чувствовала, что не в ее силах разубедить сестру, она бессильна достучаться до нее. С досады она мерила шагами комнату.
— Ты думаешь, я не догадываюсь, что ты задумала? Ты веришь, будто, совратив кого-то из сильных мира сего, получишь богатство и связи, чтобы занять место при дворе. И ты найдешь способ отомстить Темной Королеве за все, что та сотворила с Реми. Ничего у тебя не выйдет, Габриэль. Тебе не одолеть Екатерину. Но даже если ты погубишь ее, ты и себя загубишь. Твое сердце, твоя душа станут такими же черными, как у нее, но этим Николя не вернуть.
— У меня нет сердца, — ответила Габриэль, укладывая платье в дорожный сундук. — И это не имеет никакого отношения к Реми. Только мои собственные амбиции.
Она резко отскочила, когда Арианн захлопнула крышку у нее перед носом.
— Можешь позабыть о своих проклятых амбициях. — Арианн явно теряла терпение. — Ты никуда не едешь. Я категорически запрещаю тебе.
— Ты запрещаешь? — закричала Габриэль. — Кто ты такая, чтобы запрещать?
— Твоя старшая сестра и Хозяйка острова Фэр.
— О да, великая целительница, которая думает, будто может исправить все на земле. Пойми, Арианн, ты не в силах меня переделать. Когда же ты поймешь это наконец? Я совершенно не такая, как ты и наша матушка. А может, если бы мама не была такой идеальной, она никогда не толкнула бы папу в объятия этой проститутки.
Арианн не успела еще сообразить, что делает, как залепила пощечину Габриэль. В установившейся на мгновение тишине обе сестры потрясенно смотрели друг на друга. Габриэль прижимала руку к щеке.
