Линда Ховард - Невеста Данкена

– Что, если с тобой случиться несчастье на пастбище? – парировала она. – Я осторожна, и до сих пор у меня не было никаких неприятностей. Это не должно занять слишком много времени.

– Нет, – сказал он, тщательно выговаривая слова. – Я не могу позволить себе краску, и даже если бы мог, я не разрешил бы тебе заниматься очисткой.

– У тебя нет на это времени, итак, кто еще будет этим заниматься?

– В третий раз повторяю, – завопил он, – я не могу позволить себе краску! Что нужно, чтобы заставить тебя понять?

– Это то, о чем мы тоже никогда не говорили. Что заставляет тебя думать, что мы не можем позволить себе краску? Знаешь, до свадьбы я содержала себя сама. – Она опустила руки на бедра и встала перед ним. – У меня есть и чековая, и сберегательный счет, который я перевела в Биллингский банк. У меня также есть некоторый капитал, унаследованный от бабушки Лили. Это ни в коей мере не состояние, но, несомненно, мы можем позволить себе несколько галлонов краски!

Лицо Риза напоминало гранит.

– Нет. Помнишь наш брачный контракт? То, что твое, останется твоим, а мое – останется моим. Если ты вложишь свои деньги в ранчо, это напрямую приведет к тому, что сведет на «нет» наше соглашение, предоставив тебе возможность притязать на ранчо в сумме стоимости ремонта.

Она ткнула пальцем его в грудь, ее челюсть выступила вперед.

– С одной стороны, Г. Риз Данкен, я не планирую получить развод, поэтому меня не заботит, что записано в твоем драгоценном соглашении. С другой стороны, во сколько обойдется покраска дома? Сто долларов? Двести?

– Ближе к двумстам, и нет, ей-богу, ты не станешь покупать краску!

– Я не только собираюсь купить ее, я еще собираюсь и красить! Если ты так настроен защищать ранчо от моего коварства, давай составим контракт, в котором ты согласишься возместить мне стоимость краски, – а также, если настаиваешь, и мое время, – таким образом, мы позаботимся о любом требовании, которое я могу выдвинуть против тебя. Но, как тебе известно, я тоже живу здесь и хочу, чтобы снаружи все выглядело так же приятно, как и внутри. Следующей весной я посажу цветы на клумбах, поэтому, если ты возражаешь, мы также можем поспорить об этом сейчас. Но единственный выбор, который у тебя есть прямо сейчас, это цвет, в который ты хочешь окрасить дом, и выбирать ты можешь между белым и белым. – К тому времени, когда она закончила, она уже вопила, а ее лицо раскраснелось.

Он был разъярен сильнее, чем она видела его когда-либо прежде.

– Делай, черт возьми, что хочешь, – выпалил он и вылетел из кухни.

Она сделала. В следующий раз, когда они заехали в город, она купила краску, кисти и рассчиталась за них одним из своих собственных чеков, сверкнув на него взглядом, чтобы проверить, не осмелится ли он начать снова. Он забросил краску в грузовик с враждебной обходительностью. Кульминацией дня стала остановка в кафе, где они пили кофе и прислушивались к Флорис, бранившей своих клиентов.

Она покрасила дом к середине августа и прониклась большим уважением к людям, красящим жилые здания. Это была одна из тяжелейших работ, которой она когда-либо занималась, заставлявшей ее плечи и руки болеть к концу дня. Самым невыносимым было красить сотни тонких реечек веранды; самым нервным – красить второй этаж, потому что ей приходилось как-то себя фиксировать. Но когда это закончилось, и дом засветился, подобно драгоценному камню, а ставни покрылись новой черной эмалью, стойким к погодным изменениям, она была горда своими достижениями сильнее, чем когда-либо еще.

Даже Риз неохотно признал, что дом выглядит мило, а она проделала большую работу, но он все еще возмущался тем, что она это сделала. Возможно, дело было лишь в мужской гордости – он не хотел, чтобы его жена за что-то платила, когда сам он не мог себе этого позволить.

Его жена. Ко времени, когда они были женаты два месяца, она так глубоко проникла в его жизнь, что не осталось ни одной части, которой бы она не коснулась. Она даже переложила вещи в его ящике с нижним бельем. Иногда он задумывался, как ей удалось столько достичь, когда ее шаг редко превышал скорость прогулочного, но то, что она добивалась цели, было фактом. Своим собственным способом она работала так же тяжело, как и он.

Одним жарким утром в конце августа она обнаружила, что ей не хватает муки, чтобы приготовить ежедневную выпечку. Риз уже уехал и не собирался возвращаться на обед, поэтому она побежала наверх и собралась. В любом случае, уже почти пришло время пополнять их запасы, так что она захватила с собой список покупок. Если она сделает все покупки, пока будет в городе, это сэкономит одну поездку.

Она любила слушать Флорис, поэтому зашла в кафе и заказала кофе с пирожком. После того, как Флорис в гневе отослала вон своего единственного, кроме Маделин, клиента, она зашла в кабинку Маделин и села.

– Где сегодня твой мужчина?

– На пастбище. У меня закончилась мука, вот я и приехала за продуктами.

Флорис одобрительно кивнула, хотя ее мрачное лицо никогда не светлело.

– Та, первая его жена, никогда не покупала продукты. Не думаю, что она ничего не знала о кулинарии, хотя, конечно, Риз тогда нанял повара. Позор, что случилось с тем ранчо. Оно было в великолепном состоянии.

– Оно станет таким снова, – убежденно сказала Маделин. – Риз упорно трудится, чтобы восстановить его.

– Он никогда не боялся работы. Не то, что некоторые мужчины здесь. – Флорис сверкнула взглядом в дверь, будто все еще могла видеть только что ушедшего ковбоя.

После разговора с Флорис жизнерадостность Гленны стала почти культурным шоком. Они некоторое время поболтали; затем Маделин загрузила покупки в автомобиль и поехала обратно на ранчо. Еще только полдень, поэтому у нее будет масса времени, чтобы приготовить кекс, который она запланировала.

К ее удивлению, когда она подъехала, грузовик Риза стоял во дворе. Он вышел с задней части дома, неся ведро воды, но, увидев ее, изменил направление и направился к ней; его лицо характерно потемнело, глазами стреляли зелеными искрами.

– Где, черт возьми, ты была? – взревел он.

Ей не понравилось его поведение, но она ответила на его вопрос благоразумным тоном.

– У меня сегодня не хватило муки для готовки, поэтому я поехала в Крук за продуктами.

– Проклятье, никогда не уходи, не сказав мне, куда идешь!

Она сохранила свое благоразумие, но стала напряженной.

– Как я могла сказать тебе, когда тебя здесь не было?

– Ты могла оставить записку.

– Зачем мне было оставлять записку, если ты не должен был приехать на обед, а я вернулась бы задолго до тебя? Почему ты вернулся?