Линда Ховард - Невеста Данкена

– Зачем мне было оставлять записку, если ты не должен был приехать на обед, а я вернулась бы задолго до тебя? Почему ты вернулся?

– Один из шлангов дал течь. Я вернулся, чтобы поставить новый. – Какова бы ни была причина, он был не в настроении спускать это. – Не случись этого, я так и не узнал бы, что ты начала бегать по округе одна, не так ли? Как долго это продолжается?

– Закупки пищи? Я бы сказала, несколько столетий.

Очень аккуратно он опустил ведро. Когда он выпрямился, Маделин увидела его глаза; он был не просто зол или рассержен, он был в бешенстве. Риз не был таким сердитым никогда прежде, даже по поводу покраски дома. Стиснув зубы, он произнес:

– Ты оделась так, чтобы купить продукты?

Она посмотрела вниз на свою одежду. На ней были тонкая розовая юбка, заканчивавшаяся над коленями, и белая шелковая блузка с закатанными рукавами. Ноги были голыми и обутыми в сандалии.

– Да, я оделась так, чтобы купить продукты! На случай, если ты не заметил, сейчас жарко. Я не захотела надевать джинсы, и надела юбку, потому что в ней прохладнее.

– Ты получаешь удовольствие от мужских взглядов на свои ноги?

– Насколько я заметила, никто не смотрел на мои ноги. Я сказала тебе однажды, что не буду платить за грехи Эйприл, и я, действительно, имела это в виду. Теперь, если не возражаешь, мне нужно занести в дом продукты.

Он поймал ее за руку, когда она отвернулась, и развернул обратно лицом к себе.

– Не уходи, когда я с тобой разговариваю.

– Ну, извините меня, Ваше Величество!

Он схватил ее за вторую руку и удерживал перед собой.

– Если ты захочешь отправиться в город, я отвезу тебя, – сказал он стальным голосом. – Другими словами, ты будешь держать свою маленькую пятую точку здесь на ранчо, и никогда, никогда не уйдешь из дома, не сказав мне об этом.

Она приподнялась на цыпочки, настолько сердитая, что ее всю трясло.

– Позволь мне сказать тебе несколько вещей, и лучше тебе выслушать меня до конца. Я твоя жена, а не военнопленный. Я не буду спрашивать у тебя разрешения на покупку продуктов и не буду сидеть здесь взаперти, словно какой-то преступник. Если ты заберешь ключи от машины или сделаешь что-то в этом роде, чтобы она не ездила, то можешь держать пари на ферму, я все равно буду ходить туда, куда захочу. Я не Эйприл, ты понимаешь? Я не Эйприл!

Он выпустил ее руки, и они стояли, застыв, ни один из них не уступал ни дюйма. Очень медленно Маделин наклонилась и подняла ведро воды, затем опрокинула его на него. Вода выплеснулась ему на голову и плечи и побежала вниз по торсу, в конечном счете, растекшись лужей вокруг ботинок.

– Если этого недостаточно, чтобы освежить тебя, я принесу еще одно, – предложила она холодно вежливым тоном.

Его движения были столь же размеренными, как и ее, когда он снял шляпу и хлопнул ею о свою ногу, чтобы избавить от лишней воды, затем бросил на землю. Она видела, как сжались его зубы; затем он двинулся, как наносящая удар змея, его руки молниеносно сжались вокруг ее талии. Одним стремительным движением он поднял ее и бросил на передний бампер автомобиля.

Его руки зафиксировались на ее талии; предплечья дрожали от предпринимаемых им усилий сдержать самообладание. Темные волосы прилипли к голове; вода все еще капала вниз на его лицо, а глаза горели чистым зеленым пламенем.

Дилемма едва не разрывала его на части. Он трясся от гнева, но ни черта не мог с этим поделать. Его жена не отступала ни перед кем, даже перед ним, а он скорее отрежет собственные руки, чем как-то травмирует ее. Все, что он мог, это стоять на месте и пытаться удержать контроль над собой.

Почти с минуту они молча смотрели друг на друга: он, все еще удерживающий ее на бампере автомобиля, и она – со вздернутым подбородком и глазами, бесстрашно говорящими ему о готовности снова ринуться бой. Риз посмотрел вниз на ее ноги, и по его телу пробежала дрожь. Когда он перевел взгляд обратно на лицо Маделин, в его глазах был не гнев.

Зеленые глаза встретились с серыми. Он подцепил пальцами юбку и дернул ее наверх, одновременно раздвигая ей ноги и вставая между ними. Она погрузила руки в его влажные волосы и держала его голову в то время, когда ее рот атаковал его неистовым поцелуем, в котором смешались гнев и желание. Он грубым голосом произнес: «Мэдди», – рывком удаляя со своего пути ее трусики, затем дернул свой ремень и расстегнул джинсы.

Это было так же, как и в кузове грузовика. Взрыв страсти был сильным, быстрым и непреодолимым. Одной рукой он ввел себя, другой – придвинул ее ближе. Маделин застонала и обхватила его ногами, затем повернула голову Риза так, чтобы их глаза снова встретились.

– Я люблю тебя, – отчаянно сказала она. – Я люблю тебя, черт возьми.

Эти слова поразили его, подобно удару молнии, но ее глаза были ясными и откровенными, и он потерялся в ее глубинах. Начавшееся диким внезапно превратилось в медленное, жаркое и нежное. Он запустил руку в ее волосы и оттянул голову назад, чтобы открыть своему ищущему рту изящную арку ее горла. Он начал двигаться внутри нее, медленно исследуя глубины, и снова произнес «Мэдди», на сей раз дрожащим голосом.

Она походила на огонь и вся принадлежала ему. Она горела для него и с ним, ее интенсивная чувственность была под стать его. Они льнули друг к другу, вкушая горячее восхождение страсти и питавшие эротические удары, которые, в конечном счете, ее и погасят, но не сейчас. Не прямо сейчас.

Он расстегнул блузку Маделин, пока она проделывала ту же работу с его рубашкой. Сняв лифчик, он медленно приблизил друг к другу их обнаженные тела, немного повертев ее так, чтобы ее грудь протерлась о его, а его вьющиеся волосы потерлись о ее соски, заставляя Маделин выгибаться в его руках.

– Боже, я никак не могу тобой насытиться, – пробормотал он.

– Я не хочу, чтобы ты насытился. – Страсть заволокла ее глаза, делая их тяжелыми и сонными. Он снова взял ее рот, и все еще целовал ее, когда она вскрикнула и забилась в конвульсиях на гребне удовольствия. Он держал себя глубоко в ней, чувствуя жар и нежность сжимавшейся вокруг него ласки. С любой другой женщиной он никогда не найдет подобной непреодолимой страсти, смутно подумал он. Только с Мэдди.

Разрядка оставила ее слабой, размякшей. Она откинулась назад на капот автомобиля, тяжело дыша и закрыв глаза. Риз схватил ее бедра и начал делать выпады, сильно и быстро, желая обрести такую же приятную расслабленность. Пока он двигался в ней, ее глаза медленно открылись, и она сомкнула ладони вокруг его запястий.

– Я люблю тебя, – сказала она снова.

Пока Риз не услышал эти слова еще раз, он не понимал, как страстно нуждался в них, как хотел их. Она принадлежала ему, принадлежала с того самого момента, когда шла к нему через весь аэропорт. Он застонал, и его бедра задергались; затем его накрыло удовольствие, и он долго не мог ни о чем думать. Все, что он мог, это отдаться чувствам и утонуть в ее мягком теле и объятиях.