Каким-то образом дону Эстебану удалось нанять убийцу. Но как это могло случиться? Ведь ее отчим отплыл раньше. Он понятия не имел, что они отправятся вслед за ним на «Селестине».
Возникало несколько возможных объяснений. Первое: наемники дона Эстебана могли следовать за ними, напасть на след в Кордове, в доме ее тетки, затем появиться в Кадисе и, чтобы выполнить задание, занять место на корабле. Второе: наемный убийца мог следить за ними до Кадиса, а здесь заплатить какому-нибудь матросу, чтобы тот выполнил поручение. Также возможно, что кто-то из членов банды предал Эль-Леона. Человек, предоставивший им лошадей, мог затем связаться с доном Эстебаном и предложить тому свои услуги. Казалось вероятным и то, что по трагическому совпадению кто-то из находившихся на корабле был на жалованье у дона Эстебана и либо сам воспользовался возможностью расправиться с Эль-Леоном, либо кого-то нанял. Наконец, кто-то из четверых — Энрике, Чарро, Балтазар или Исабель — мог получить деньги за роковой выстрел. Она не могла решить, какая из двух последних возможностей представлялась ей более невероятной.
Пилар подумала, что здесь она будет в безопасности. Корабль представлялся ей неким оазисом вне времени и пространства, где страх и внезапная смерть не имели права на существование. Оказалось, она ошибалась, и это потрясло ее до глубины души.
Рефухио приказал ей остаться. Даже в том состоянии, в котором он находился, он беспокоился о ее безопасности. Но он сам очень плох.
Что, если именно ее отчим подослал убийцу? Он ведь хочет ее смерти.
Единственным объяснением всему могла быть мстительность дона Эстебана. Рефухио унизил его, разрушил его планы относительно Пилар. Кто, как не дон Эстебан, ради мести не остановится ни перед чем? Кто еще из врагов Рефухио согласится проделать такое путешествие, чтобы расправиться с ним?
Но почему убийца не выстрелил в нее? Пилар задавала себе этот вопрос снова и снова. Почему он не заколол ее ножом в коридоре во время стычки с пиратами? Почему не сбросил за борт, когда она ночью гуляла по палубе?
Сейчас уже ничто не могло помешать ему сделать это. То, что в этой каюте, рядом с Рефухио, она в безопасности, было не более чем иллюзией. Он не сможет защитить ее, а она, оставшись здесь по его просьбе, не сможет спасти его.
Она должна привести сюда остальных. Они помогут сохранить Рефухио жизнь.
Помогут?
Вскоре один из них придет сменить ее, чтобы дежурить у постели Рефухио всю ночь до рассвета. Ночью и тело, и душа особенно слабы и им легче всего расстаться. Разве она может это допустить, ведь она пообещала ему быть здесь и должна сделать все, что в ее силах.
Чарро, пришедший сменить ее, кивнул и улыбнулся. Глаза его со сна припухли, а волосы были встрепаны. Подавляя зевок и потягиваясь, он выглядел столь обычным и неопасным, что она устыдилась своих мыслей. Он отказался садиться на стул, жестом показав ей, чтобы она села обратно, сам же присел на корточки у двери, опираясь спиной о стену и свесив руки меж колен. Такая поза казалась для него естественной. Взглянув на Рефухио, Чарро тихо спросил:
— Ну, как он?
— Как видите. Жар усилился.
— Было бы странно, если бы жара не было. Это в порядке вещей.
— Но это беспокоит. Он произнес несколько слов. — Рассказывать о них она не стала.
— Добрый знак, — Чарро внимательно и понимающе посмотрел на нее. — Вы устало выглядите. Почему бы вам не поспать?
— Не уверена, что это мне удастся.
— Попытайтесь.
— Возможно, через некоторое время. — Категорический отказ мог вызвать подозрение, что она не доверяет Чарро или что она питает к Рефухио особо нежные чувства. Ну а если она просто отсрочит свой отдых, подозрения не должны возникнуть.
— Рефухио повезло, что он встретил вас.
Пилар быстро взглянула на Чарро, но прочла в его глазах лишь одобрение. Ее лицо искривилось в иронической гримасе.
— Я не уверена, что он согласился бы с этим. Если бы не я, его брат не был бы захвачен в плен, сам он не был бы ранен и мог бы до сих пор жить в Испании и возглавлять там разбойников.
— Да, все это действительно из-за вас. У него не было желания или причин самому поступать так.
— Ну, в этом я не уверена и предполагаю, что причины у него были. Но вы не можете не признать…
— Вам удалось сделать то, на что я безуспешно потратил месяцы, — побудить Рефухио покинуть Испанию. У него не было будущего в этой стране, все, на что он мог надеяться, — это скорая смерть. О, конечно, у него были его люди и был трубадур, чтобы воспевать его подвиги в борьбе с несправедливостью. Но он — гениальный организатор, обладающий редкой работоспособностью. К тому же он прекрасно выявляет в людях их лучшие качества. Он способен на большее и заслуживает неизмеримо большего.
— Но в Луизиане те же законы и власть, и вести из Испании приходят туда быстро. Почему вы думаете, что его прошлое не всплывет там и не будет использовано против него?
— Кто говорит о Луизиане? Я имел в виду Новую Испанию, Техас. Да, конечно, там тоже есть и власти, и закон, но далек и труден путь от Испании до Техаса. Письма и сообщения должны отправляться в Мехико, а оттуда в Веракрус на побережье Мексиканского пролива, прежде чем попадут на корабль, следующий в Испанию. Ответы и приказы должны проделать тот же путь в обратном направлении. Потребуется год, а возможно, и два, чтобы запрос, посланный из Сан-Антонио-де-Бексар, — рядом с этим городом находится мой дом — дошел до Мадрида и ответ пришел обратно. На каждом шагу этого пути — индейцы и хищные звери, болезни и несчастные случаи, штормы и пираты. Путь через земли, лежащие между Луизианой и Сан-Антонио, еще длиннее и опаснее из-за индейских племен, особенно воинственных апачей. Множество посылаемых сообщений теряется в пути, а те, что доходят до места назначения, вполне могут быть забыты или же на них попросту не обратят внимания.
— Не обратят внимания?
— А почему бы и нет? Испании мало дела до своих отдаленных владений, она едва может содержать войска, необходимые для их охраны. Ей нет дела до миссий, прилагающих большие усилия, чтобы обратить в свою веру индейцев, ибо по большей части они потерпели неудачу. Мужчины и женщины, посланные, чтобы жить здесь и строить цивилизацию, покинуты на произвол судьбы. Все они — солдаты, священники и переселенцы — похожи друг на друга. Они научились жить по своим собственным законам, и их интересует только то, каков сам человек и как он живет, а вовсе не кто он такой. Те, кто явился сюда по доброй воле, вовсе не гранды, и, говоря по чести, их прошлое небезупречно. Их образ жизни таков, что заставляет бога хмуриться, но он не столь плох, чтобы позволить смеяться дьяволу. Вот и все.
