Иногда Василий Никанорович выходил из дому, пройтись, если стояла хорошая погода.
Иной раз на Троицкой улице Ковалевские сталкивались с Роевым, и всякий раз эти встречи неприятно и болезненно переживались обеими сторонами. И отчего он до сих пор не переменит квартиру?
А Роев, и сам не зная почему, все цеплялся за осколки разбитой мечты. Правда, потихоньку и он стал приходить в себя. Поначалу, после пережитого, он и смотреть не хотел в сторону женского пола. Но молодость и жизнелюбие здорового мужчины брали свое. Он стал появляться в обществе, завел новые знакомства, барышни и их мамаши стали приглядываться к потенциальному жениху. Тем более что карьера Владимира Ивановича двигалась успешно. Он ушел с головой в работу, проявляя чрезвычайное усердие и работоспособность, был на прекрасном счету у начальства. Словом, глядя на него со стороны, никто бы и не подумал, о, том, что совсем недавно этот преуспевающий молодой человек держал в руках пистолет и думал стреляться от несчастной любви. Экая глупость приходит иногда в голову даже очень здравомыслящим людям!
В один из погожих солнечных дней, которые так редко случаются в Северной Пальмире, Василий Никанорович решил в кои-то веки пройтись, размять кости. Горничная, подавая шляпу, что-то пробурчала, хозяин не расслышал. Зато проходившая мимо жена поняла слова горничной. Любимая шляпа Ковалевского превратилась в бесформенное гнездо, и впору было отдать ее старьевщику. Катерина Андреевна хотела напуститься на девку, как та смеет, но передумала, повертела старую вещь в руках и заявила мужу, что и впрямь пора обзавестись обновой.
– Что я, юнец с Невского, в модных шляпах щеголять! – с досадой запротестовал супруг.
– Вот именно, что не юнец! Ты человек солидный и должен выглядеть пристойно!
Супруги попрепирались немного, и Ковалевский сдался. Однако ж твердо заявил, что обнову выберет сам, без всяких там новомодных штучек, которые так любила жена.
И вот, обремененный этой нелегкой задачей, Василий Никанорович решился не ехать в экипаже, а пройтись пешком, разглядывая головные уборы прохожих, дабы определиться еще до прихода в магазин. А то известное дело!
Придешь, приказчики окружат, голову задурят, всучат черт знает что!
Разглядывая лица людей, идущих по тротуару и едущих в колясках и экипажах, Ковалевский вздрогнул. Пригрезилось! Не может быть!
Верховский! Ну да, собственной персоной!
И куда же это он направляется? Помилуй Бог, тоже в шляпный магазин! Ковалевский постоял немного, чтобы успокоить сердце, и подошел к нарядной витрине, украшенной всевозможными мужскими, а больше роскошными женскими шляпами. Катерина Андреевна была большой поклонницей этих головных уборов, выбирала их с большим вкусом, и Василий Никанорович, хоть и высмеивал ее покупки, втайне всегда любовался женой, украшенной очередной модной шляпкой. Но сейчас ему было совсем не до них.
Осторожно толкнул дверь, вошел и сделал резкий жест приказчику, который чуть было не подлетел к новому покупателю. Ковалевский не хотел привлекать к себе внимания, чтобы не спугнуть Верховского. Тот преспокойно разглядывал товар, что-то спрашивал. Ему предложили одну шляпу, вторую. Лениво, как бы нехотя, он надел ее и заглянул в зеркало. К большому удивлению Евгения, в зеркале он увидел не только свое распрекрасное отражение, но также лицо седого пожилого мужчины, перекошенное едва сдерживаемой яростью. В первый миг князь не узнал его, а, узнав, отпрянул и резко обернулся. Ковалевский стоял прямо пред ним, преграждая отступление. Но в людном магазине, на Невском проспекте, потасовка со стариком была немыслимой – Верховский! Вы не тронетесь с места, пока мы не объяснимся! – тихо, но уверенно произнес Василий Никанорович.
– Помилуйте, сударь, вы что же здесь, в магазине, собираетесь выяснять со мной отношения? – пожал плечами Евгений.
– Мне ровным счетом наплевать, где мы находимся, потому что вы подлец, сударь, и я не упущу возможности вам это высказать!
Князь залился краской и сдержанно произнес:
– Я понимаю ваши чувства ко мне, и оскорбление ваше отношу за счет расстройства нервов.
Но послушайте, позвольте мне сказать! Давайте же хотя бы выйдем вон!
Покупатели уже поглядывали на ссорящихся с любопытством. А один из приказчиков уже изготовился бежать звать городового на случай, если господа учинят потасовку.
– Вам нет веры, вы бесчестный человек, я призову вас к ответу! – И с этими словами Ковалевский, крепко ухватив Евгения за рукав, потащил его из магазина Они вышли на улицу и остановились у шляпной витрины. Евгений попытался высвободить руку и подивился, насколько еще крепкой оказалась хватка старика.
– Где Надя – прохрипел Василий Никанорович.
Вместо ответа Евгений свободной рукой достал из внутреннего кармана модного пальто сложенную бумажку.
Это был ответ, полученный им из клиники доктора Семуньи. Доктор сухо сообщал адресату, что мадемуазель Ковалевская скончалась в его клинике от преждевременных родов сразу после исчезновения князя. Несчастный отец медленно прочитал письмо и тихо произнес:
– Я убью тебя, негодяй!
Евгений посмотрел как бы сквозь Ковалевского и кивнул головой.
– Бесспорно, за вами выбор оружия, я жду ваших секундантов, когда вам будет угодно. Я не убегу и буду ждать известия.
Верховский сдержанно поклонился, и они разошлись.
Верховский вернулся к себе как во сне. Ведь он даже мечтал о подобном Самому наложить на себя руки и покончить с беспутным существованием у него не хватило духу, а тут как хорошо, красиво и благородно. Его убьют, и слава Богу. Конец бессмысленному существованию!
Князь прошелся по кабинету, снова вынул листок с текстом телеграммы и в тысячный раз уставился на него. Он не мог расстаться с его страшным смыслом и всякий раз мысленно представлял, как покинутая им бедная девушка, одна, мучительно умирает в далекой стране. Как погибает несчастное дитя, еще и не человек совсем.
Кто там был, девочка или мальчик? И все по его вине, но он не виноват! Но как, как теперь оправдаться, как объяснить Наде, что он не покидал ее, что его загнали в угол, но он не подлец, не предавал их любовь! Вот теперь на небесах он и расскажет ей все, как было.
А как было? После расплаты с шантажистом, он решил просить денег у Лидии, обежать всех знакомых, наделать долгов, но выкупить драгоценности как можно скорее. Лидию он долго прождал, но так и не дождался, вернулся домой и был ошарашен сообщением о приходе «мамаши». Взлетел к себе наверх, но там никого не оказалось. И ничего в кармане сюртука! Там лежал бесценный дневник, он не уничтожил его, так как все же надеялся подвергнуть его тщательной экспертизе у знающих людей, при соблюдении конфиденциальности. И если это подлог или можно изобразить, что подлог, тогда он из-под земли достанет этого наглеца Христианова, и не сносить тому головы! Слишком легко далась ему такая добыча, как князь Верховский!
