Он сказал это так, словно имел в виду нечто большее, а не просто танец. Он все время продолжал говорить ей подобные вещи, давая понять, что не выбросил ее из своего сердца, – как будто это не он ее оставил в свое время.
– Поторопись, милая, – обратился к ней Уиллем, – мы готовы играть.
Мойра подала Дункану руку, он поднял ее на ноги, двое мужчин отодвинули стол к стене, и маленький дом наполнился потоком музыки.
В крошечной комнате Мойра рука об руку с Дунканом скакала и прыгала в тесном кругу: Дункан нарочито неуклюже выворачивал ноги, но его тело двигалось в ритме музыки с врожденной грацией. Он кружил Мойру, а она смеялась, откинув голову, и ее наполнила радость жизни, которую когда-то Мойра испытывала каждый день.
Дверь открывалась и закрывалась, впуская жителей соседних домов, втискивавшихся, чтобы послушать музыку и посмотреть танцы, а те, кто не играл, хлопали в ладоши. Мойра и Дункан танцевали, пока она не устала и не стала задыхаться, а он как будто и не испытывал никакого напряжения.
– Пожалуйста, – с трудом выговорила она, – я больше не могу.
Найдя на одной из скамеек свободное место, Дункан потянул Мойру к себе на колени.
– Сидеть я могу сама, – заметила ему Мойра.
– Здесь мало места. – Он продолжал улыбаться, и она не смогла устоять против его беззаботности – совершенно несвойственной ему.
– Не будет благополучия, если твой стакан опустел! – объявила Кейтлин, обходя всех со стаканами виски, и Мойра выпила.
Когда виски пошло по кругу в третий раз, Мойра отказалась, потому что голова у нее уже и так приятно кружилась.
– О, мне так жарко! – Она помахала на себя рукой.
– Пойдем на воздух, охладимся, – предложил Дункан и, не дав ей ответить, повел к двери.
Когда они остановились, чтобы взять с крючков свои накидки, Мойре показалось, что она заметила, как Уиллем подмигнул Дункану.
На этот раз не было ни моросящего дождя, ни ветра, а прохладный ночной воздух приятно ласкал ее разгоряченные щеки.
– Ах, как чудесно. – Кроме того, что с ней не было Рагнелла, в этот вечер все было замечательно.
Мойра немного неуверенно стояла на ногах и была благодарна Дункану, когда он обнял ее. С ним было очень легко: ей не нужно было следить за тем, что она говорит и говорит ли вообще. Хотя она понимала, что чувствовала то же самое перед тем, как Дункан ее оставил, сейчас она отбросила все тревоги. Сегодня она ощущала себя счастливой и собиралась позволить себе просто наслаждаться этим.
– Прогулка оказалась короткой, – поддразнила она Дункана, когда он повел ее прямо к их домику в конце ряда других домов.
Трепеща от предвкушения, она наблюдала, как Дункан зажигает свечу, ворошит тлеющие угли в очаге и кладет в огонь свежий торф, а свет пламени блестит на его волосах. Дункан двигался с легкостью и уверенностью человека, чье тело, как оружие, было наготове и могло сделать все, что от него потребуется.
Разведя огонь, Дункан подошел туда, где стояла Мойра, уперся руками в стену по обе стороны от ее головы и так долго смотрел ей в глаза, что Мойре стало трудно дышать.
– Есть несколько вещей, которых мы еще не попробовали. – Он провел пальцем ей по скуле. – Когда-то они тебе очень нравились…
Вместо того чтобы поцелуями лишить ее способности мыслить, он медлил, и между ними нарастала напряженность, пока Мойра, не выдержав, схватила Дункана за тунику и потянула к себе, требуя от него поцелуя.
У этого мускулистого непоколебимого мужчины губы были мягкими, и Мойра со вздохом прижалась к нему, а его руки сомкнулись вокруг нее, но не удерживая, а окутывая нежным теплом.
Держа в объятиях спящую Мойру, Дункан размышлял, не в последний ли раз это делает.
Он и теперь мог предложить ей не намного больше того, что было у него в девятнадцать лет. Хотя он занимал заслуживающую уважения должность начальника охраны ее брата, возможностей содержать такую женщину, как Мойра, было явно недостаточно. Ей было предназначено украшать собой «главный стол», носить тончайшие шелка и иметь слуг, являющихся по первому ее зову. В ней текла кровь Правителя Островов и его древних предков-королей, а Дункан был непризнанным сыном насильника Маклауда. Что и говорить, разница ощутимая.
И все же он прошептал:
– Господи, прошу Тебя, не забирай ее у меня снова.
У Мойры защипало глаза, когда она в первый раз увидела замок Данскейт, величественно стоящий на скалистом острове рядом с мысом, и она невольно зажмурилась. Пока они подплывали ближе, дождь прекратился и стали видны зеленые холмы позади замка и лиловые горы на северо-западе по другую сторону залива.
– Я уже забыла, как он прекрасен. – Взрослея, Мойра принимала и красоту дома, и собственное счастье как само собой разумеющиеся.
– Да, чудесный вид, – согласился стоявший рядом с ней Дункан. – Но Данскейт еще и неприступная крепость. Его обитателям нечего бояться.
Стражники, стоявшие на стене замка, узнали лодку Дункана и замахали им, и Мойра замахала в ответ обеими руками. После долгого отсутствия она возвращалась домой, и все было бы хорошо, если бы только Рагнелл был сейчас рядом с ней.
– Когда мой сын благополучно окажется за стенами Данскейта, ему больше никогда ничто не будет грозить, – сказала Мойра.
– В Рагнелле течет кровь Макдоналдов, – раздался позади нее голос Нейла, сидевшего, поддерживая пораненную ногу. – Став взрослым, он не согласится прятаться за стенами, когда придет время сражаться.
Но Мойра не хотела сейчас думать об этом.
– Похоже, все обитатели замка вышли встречать нас, – заметил Дункан.
Люди непрерывным потоком шли по узкому мосту, перекинутому между Данскейтом и главным островом, и спускались вниз на берег. С неистово бьющимся сердцем Мойра старалась увидеть среди них брата, но Коннор теперь был предводителем клана, так что, возможно, он ждет их в зале для официальной встречи.
Несмотря на объяснения Дункана, почему Коннор не смог навестить ее, Мойра сомневалась, будет ли брат рад ее видеть.
– Мойра!
Она услышала, как кто-то окликнул ее по имени, а затем увидела Коннора, с развевающимися на ветру черными волосами бегущего по прибою к лодке. Добежав до лодки, он протянул к ней руки, и Мойра, смеясь, прыгнула вниз и обхватила его руками за шею. Думая об отце и старшем брате Рагнелле, которых уже не было с ними, она крепко держалась за Коннора, который нес ее к берегу.
– Добро пожаловать домой, – широко улыбнулся ей Коннор, поставив Мойру на ноги.
