Но вот девушки завели хоровод вокруг березки и запели веселую песню. Парни на этот хоровод совершали «набеги», не в полную, конечно, силу, стараясь выхватить березку.
Первому удалось это ловкому боярину Юрию, он побежал к реке, где дождался остальных. Деревце кинули в воду, а девушки и парни стали бросать в воду цветы, освященные травы, и обнажившись, начали купаться, потом прыгать через костры. Но Радмила, как и всегда, не стала участвовать в купании, ей было неловко. Она подошла к Ульриху:
— Ну, чего такой невеселый?
— Я наблюдаю за вашим обрядом. Раньше не видел. Радмила, как может женщина показывать свое тело посторонним мужчинам? — хмуро спросил он.
— Мы не считаем, что смотреть на женское тело постыдно. Ваш бог не любит женщину, он ее не считает равной мужчине. Ее винят за то, что она вводит его в грех. А сами эти хулители не родились в результате греха? Или их родили мужчины? И вообще у нас это таинство происходит один раз в году, на праздник светлого Бога! — запальчиво возразила девушка.
— Все равно я не хочу, чтобы тебя видели обнаженной! — надменно заявил он.
— Я никогда не купалась ни с кем в озере, потому что не выбрала никого из парней, и венок мой ни с кем вместе еще не плыл. Прошу тебя, не сиди тут один, пойдем пускать венки, я хочу знак от Бога получить! — девушка поцеловала Ульриха в губы.
— Ну, пойдем!
Поцелуй все решил. Сразу поднялось настроение.
— Хорошо, я, пожалуй, искупаюсь. Особенно, если ты обнажишься для меня. Но пойдем чуть дальше, где тебя никто не увидит. ― Мужчина сгреб девушку в охапку и быстрыми шагами направился к реке.
Когда они добрались до пологого берега, их внимание привлек какой-то странный звук. Чей-то сладострастный смех, будто пение русалки, доносился из густых зарослей. Голос определенно был женский, хотя потом Радмила услышала хрипловатый, явно мужской, стон. Ульрих со странной усмешкой потянул ее за рукав платья:
— Уйдем отсюда, выберем другое местечко! Мы наверняка им помешаем.
Но Радмила присела за кустами и осторожно раздвинула ветки.
Среди зарослей кустарника, на небольшой, поросшей густой зеленой травой полянке, белели два обнаженных тела.
Мужчина так придавил женщину своим тяжелым телом, что сначала Радмила подумала, что он ее насилует, а неизвестная женщина ― тень от кустарника скрывала лицо незнакомки ― не в состоянии с ним справиться. Но на самом деле, никакого сопротивления с ее стороны не было. Мужчина упорно двигался, его мускулистое тело было напряжено как натянутая струна, его темная рука сжимала белоснежную грудь незнакомки. Ульрих уже не тянул ее, предоставив любоваться необыкновенным зрелищем.
Вдруг раскинутые белые руки обхватили широкие плечи мужчины, пальцы впились в загорелую спину любовника, стройное тело задрожало.
— Ах, сейчас, милый! Прошу тебя! — послышался глубокий стон. Мужчина резко ускорил свои движения, казалось, он разорвет тонкое тело пополам. Но она не возражала, лишь жалобно постанывала, обхватив белыми изящными ногами мускулистые ягодицы мужчины, и вдруг закричала. У ее любовника также вырвался дикий хриплый стон, по его телу прошла судорога, и он замер, обмякнув на покорном теле любовницы.
Радмила была потрясена и, в то же время, заворожена этим зрелищем. Она была совершенно не знакома с этой стороной жизни, но ее женская суть шептала:
— Ах, как хотелось бы узнать, что она чувствовала! — Все ее юное тело было взбудоражено и пылало незнакомым жгучим огнем. Сердце стучало и, казалось, выломается из груди.
— Вот видишь, они не стали дожидаться знака от Бога! — прошептал ей Ульрих, обдавая теплым дыханием ее маленькое ушко, когда они тихонечко отошли от укромной полянки.
— Это решает каждый за себя сам, я не волочайка, и выбираю себе суженого один раз! — сладострастный угар постепенно покидал ее тело.
— Ладно! Давай искупаемся! — молодой человек стащил рубаху и принялся за штаны.
— У, бессовестный! — девушка залилась румянцем и стыдливо отбежала в сторонку.
— А чего стесняться? Все равно ты скоро станешь моей! — он мгновенно нырнул в прозрачную голубую рябь.
Время шло, а он все не появлялся. Испуганная Радмила быстро сбросила свой наряд. Серьги и ожерелье ― это все, что осталось на ней. Бросилась в реку и поплыла.
Нужно его спасать! Видимо, судорогой свело ноги, ведь он не привык к такой холодной воде!
Внезапно с громким всплеском тевтонец появился из-под воды, вздымая мириады сверкающих брызг, и Радмила, зардевшись, успела заметить его обнаженный живот и то, что она никогда раньше не видела.
Повернувшись, он снова нырнул, чтобы вскоре опять оказаться на поверхности. Он подплыл, взял девушку за руки, и настойчиво потащил ее за собой. Она сопротивлялась, однако Ульрих с веселым смехом продолжал увлекать ее дальше. Вода уже доходила им до пояса. Тогда он, схватив Радмилу в объятия, вдруг лег спиной на воду и поднял ее над собой. Уложив ее на себя, он прижал ее ягодицы к своему телу. Его восставшее естество упиралось в низ ее живота. Лицо у Ульриха было искажено, он с трудом сдерживал страсть. Она не ожидала такого нападения и с визгом стала отбиваться. Ульрих отпустил ее и стал покрывать шею и лицо девушки жаркими поцелуями, добрался до торчащих о холода сосков, глубоко вобрал один в рот и стал жадно посасывать. Одна рука поддерживала ее за талию, другая нахально пробралась вниз и, осторожно, кончиками пальцев ласкала очень чувствительное местечко внутри ее лощинки, высекая вспышки томного огня, разбуженного его умелыми ласками.
— Ой, отпусти, я замерзла! — девушка хватала воздух раскрытым ртом, руки ухватили мужчину за бугристые плечи. Радмила боялась поскользнуться на илистом дне речки.
— Мы сейчас согреемся! — он приник к ней страстным поцелуем, буквально смяв ее нежный рот.
— Нет, нет, после! Если венки соединятся, ты же обещал! — Радмила наконец вырвалась и побежала к берегу, вздымая кучи брызг.
Ульрих глубоко вздохнул и поплыл на середину реки — ему нужно было срочно охладиться.
Она определенно сведет меня с ума… чтобы я когда-нибудь связывался с этими целомудренными девственницами!
Он опустил руку вниз. Его естество было твердым как древко у боевого копья.
Радмила вытерла своей рубашкой мокрые волосы и стала их расчесывать, искоса наблюдая за пловцом. Тот лежал на спине, могучие мышцы блестели в золотистых лучах заходившего солнца. День закончился. Наконец он последний раз нырнул и быстро поплыл к берегу.
Вдоволь насладившись купанием, все собрались возле костра. Разжигать его полагалось девушке.
