— На пустом месте разговоры не поведутся, — философски заметил Афанасьич. — Дымок-то, видать, заприметили. А уж в какую сторону его понесет — тут бабы сами такого наворотят, что после только диву даешься. Каков из себя-то генерал? Я что-то запамятовал.
«Запамятовал ты, как же!» — усмехнулась про себя Докки, покосившись на слугу, который сидел с лукаво-простодушным выражением лица.
— Генерал как генерал, — она нарочито безразлично повела плечами. — Герой, потому все девицы по нему с ума сходят. А по мне — так ничего особенного.
— Ну, коли ничего особого, тогда хлопнем, — Афанасьич поднял свой стакан. — Оп-оп!
Он залпом выпил, крякнул, закусил соленым огурцом, ухмыльнулся в усы, наблюдая, как Докки маленькими глотками пьет свою бурду, и сказал:
— Раз этот генерал нам не подходит, пора сниматься в Залужное.
— После бала, — твердо ответила Докки.
«Когда я всем покажу, что мне нет никакого дела до сплетен и до „завидных женихов“ в лице графа Палевского. И когда он увидит, что мои толщи льда растопить невозможно. Разумеется, если захочет в этом убедиться».
Докки считала, что до бала не увидит графа, вовсе не была уверена, что он появится и там, но была решительно настроена блистать на вечере во всей красе, насколько позволит ее внешность, изысканная прическа и новое платье. Эти дни она старалась как можно меньше общаться с родственницами, а также с семейством Жадовых, с которым Мари, Алекса и их дочери почти не расставались. Ламбург, к вящей радости Докки, был занят какими-то служебными делами.
Она навестила госпожу Головину, поужинала у Катрин Кедриной и нанесла несколько визитов, нигде не встретив Палевского. Как ей сообщили, он уехал то ли в Лиду, то ли в Луцк, то ли еще куда — принимать полк или делать инспекцию какой-то воинской части.
Нельзя было сказать, что Докки радовалась его отсутствию: напротив, она отчаянно хотела его видеть, несмотря на ссору, свое в нем разочарование и решение выкинуть его из головы и из сердца. Против воли (хотя и знала, что Палевского нет в городе) она высматривала его на улицах, замирая от волнения, ждала его появления в гостях, вздрагивала при виде офицеров в генеральских мундирах, продумала и отрепетировала в уме все возможные и невозможные реплики, какие только можно было изобрести на случай очередной с ним беседы. Мысль о том, что эта беседа могла и не состояться, приходила ей в голову, но Докки все же посчитала необходимым быть во всеоружии.
Перед балом она поехала к портнихе за платьем и на обратной дороге вдруг увидела Палевского: он ехал по улице верхом в сопровождении адъютантов. От неожиданности Докки попыталась спрятаться за зонтиком, заметив, как при взгляде на нее улыбка тронула уголки его губ. Он приветственно склонил голову и прикоснулся рукой к шляпе, она сдержанно кивнула в ответ, чувствуя, как ее обдает жаром, и страстно надеясь, что он подъедет к ней, но, увы, Палевский, не задерживаясь, проследовал своим путем. Докки вернулась домой в полном смятении и долго металась по своей спальне: ходила из угла в угол, садилась, ложилась, опять вставала и ходила, все вспоминая свет его глаз и эту улыбку уголками рта, от которой у нее до сих пор все дрожало внутри и слабели ноги.
«Это невыносимо, — думала она. — Это совершенно невыносимо — его видеть». Было невыносимо не только его видеть, но и постоянно о нем вспоминать и не спать ночами из-за мыслей о нем. Ей казалось ужасной ошибкой дожидаться бала, который недавно представлялся ей таким важным, даже решающим. Теперь она не понимала, что должно на нем решиться, что она хочет себе доказать и нужно ли ей вообще это себе доказывать. Она то представляла, как на бале Палевский уделяет ей все свое внимание, то перед ее глазами вдруг возникали ужасающие сцены, как он не замечает ее и усиленно ухаживает за другими женщинами, а она одиноко стоит у стены в новом, ненужном ей платье.
На бал она поехала в невероятно напряженном состоянии, полагаясь только на свое самообладание, отшлифованное годами в свете, которое поможет ей скрыть от посторонних собственные переживания, и в полной мере оценила насмешку судьбы, когда выяснилось, что Палевский попросту не явился на этот для нее столь вожделенный вечер.
На этот раз бал проходил во вполне благоустроенном особняке на окраине Вильны. Докки украдкой высматривала Палевского среди толпы, с волнением ожидая увидеть знакомую фигуру в генеральском мундире. Генералов было много, но среди них не было именно того, кого ей так хотелось увидеть.
По приезде государя бал по обыкновению открылся польским. Докки его танцевала с князем Вольским — он развлекал ее длинными анекдотами времен царствования Екатерины Алексеевны, а Палевского не было ни среди танцующих пар, ни среди зрителей. Ей казалось неловким спрашивать о графе Вольского, как и других своих партнеров в последующих танцах. Она улыбалась, шутила, изображала из себя беззаботную веселую даму, приехавшую на бал повеселиться и получающую удовольствие от танцев, музыки, бесед и комплиментов, хотя на душе ее лежала безотрадная тяжесть досады, горечи и одиночества.
Когда перед последним танцем — котильоном — Докки подошла к своим родственницам, Аннет Жадова рассказывала о предстоящем ужине, который должен был состояться не в доме, а, по случаю теплой погоды, в саду, где сооружен специальный деревянный помост для столов.
— Будет играть оркестр, — говорила Жадова со знанием дела: она успела прогуляться к импровизированной столовой. — Разноцветные фонарики, луна, благоухание цветов — словом, необычайно романтическая обстановка.
Дамы заулыбались, девицы переглянулись и захихикали.
— Во главе площадки на возвышении сервирован отдельный стол для государя и придворных, — продолжала Аннет. — Там же сядут особо приглашенные императором гости: вельможи из местных, придворные и высшие чины армии со своими дамами. Княгиня Качловская, я слышала, рассчитывала попасть за этот стол в качестве спутницы Палевского, — Жадова кинула на Докки язвительный взгляд. — Но его нет на бале.
— А где он? — спросила Ирина.
— Его срочно куда-то вызвали.
— Как жаль! — воскликнула Натали. — Будь он на бале и танцуй котильон, я могла бы попасть ему в пару!
— С чего ты думаешь, что он выбрал бы тебя? — вскинулась Ирина. — Ты даже не приглашена на котильон.
— Меня пригласили! — обиделась Натали.
— И кто же, позволь поинтересоваться?
— Девочки, не ссорьтесь! — Мари обеспокоенно посмотрела на дочь. — Ирина, кавалеров на всех хватит.
