Виктория Холт - Хозяйка Меллина

Как я не старалась держать себя в руках, я почувствовала, что мое лицо и шею заливает краска. Тэпперти, заметивший мое смущение, не сумел подавить смешок.

Боже мой, как Питер мог это сделать! Может, он смеялся надо мной? Как я могу принять такой подарок, даже если бы я хотела? Лошадей надо кормить и содержать в конюшне. Он как будто забыл, что я живу не у себя в доме.

— Ответ будет, мисс? — спросил Дик.

— Непременно, — сказала я. — Я пойду к себе и напишу ответ, и ты отнесешь его в Маунт Уидден.

Я пошла к дому с тем достоинством, на которое в этот момент была способна, учитывая всю эту армию зрителей, которая наверняка провожала меня взглядом.

Оказавшись в своей комнате, я написала короткую записку:

«Дорогой мистер Нанселлок!

Благодарю вас за великолепный подарок, который я, разумеется, ни в коем случае не могу принять. У меня нет ни средств, ни возможности содержать здесь лошадь. Возможно, вы забыли, что я служу в этом доме гувернанткой и не могу себе позволить иметь собственную лошадь. Благодарю вас за ваше любезное внимание и щедрость.

Искренне ваша Марта Ли»

Возвращаясь к конюшне, я слышала веселый смех и возбужденные голоса собравшейся там компании.

— Пожалуйста, Дик, — сказала я, — забери эту записку вместе с Джесинс.

— Но… — забормотал Дик, — хозяин сказал оставить ее здесь.

Я посмотрела прямо в глаза Тэпперти и сказала:

— Мистер Нанселлок — большой шутник.

С этими словами я вернулась в дом.

Назавтра была суббота, и Элвиан попросила меня устроить нам обеим выходной и поехать с ней вместе навестить ее двоюродную бабушку Клару, живущую в доме на вересковой пустоши. Подумав, я с удовольствием согласилась, так как мне хотелось хоть на несколько часов вырваться из дома, где, как я была уверена, слуги шептались за моей спиной обо мне и Питере Нанселлоке.

Я чувствовала, что Питер вел себя с мисс Дженсен так же, как он пытался вести себя со мной, и слугам, видимо, было очень интересно наблюдать, как история с одной гувернанткой переходит в историю с другой.

Я пыталась представить себе мисс Дженсен. Может быть, она отвечала на его ухаживания, кокетничала с ним? Я даже подумала, что она могла украсть то, что она украла, для того чтобы купить себе новые платья для обольщения Питера Нанселлока.

А он даже особенно и не переживал из-за ее увольнения! Хороший друг может из него получиться, нечего сказать!

Итак, после завтрака мы с Элвиан сели на лошадей и поехали в сторону вересковой пустоши. День был чудесный, нас ласково грело октябрьское солнце и обвевал легкий теплый ветер. Элвиан была в прекрасном настроении, и я подумала, что эта поездка должна оказаться очень хорошей тренировкой на выносливость: если она легко перенесет эту довольно дальнюю дорогу к дому своей бабушки и обратно, я буду очень рада.

В дороге мы руководствовались картой, без которой в вересковой пустоши очень легко заблудиться.

Наконец мы добрались до цели нашего путешествия. Это был очаровательный дом на окраине небольшой, расположившейся на вересковой пустоши деревушки. В деревне были свои церковь, гостиница и несколько домов, из которых дом бабушки Элвиан был самым большим. Бабушка Клара жила в нем с тремя слугами, и наше неожиданное появление вызвало в доме радостную суматоху, в которой участвовало все его небольшое население.

— Надо же, кто к нам пожаловал! — воскликнула пожилая экономка. — Сама мисс Элвиан! И кого же вы привезли с собой, милая моя?

— Это мисс Ли, моя гувернантка, — ответила Элвиан.

— Вот оно что! И вы что же, вдвоем приехали? А папа ваш где?

— Папа уехал в Пензанс.

Я вдруг подумала, что совершила бестактность, пойдя навстречу Элвиан и приехав с ней к ее двоюродной бабушке без приглашения. Может, меня отошлют на кухню, чтобы предложить угощение в компании слуг? Ну и пусть, это лучше, чем сидеть в гостиной в обществе высокомерной старухи, не скрывающей своего неодобрения моему поступку.

Но очень скоро я поняла, что нарисованная мною картина не соответствовала действительности. Нас обеих провели в гостиную, и я увидела бабушку Клару — симпатичную старую женщину, сидящую в кресле, совершенно седую, розовощекую и с живыми приветливыми глазами.

Элвиан подбежала к ней, и ее тут же заключили в объятия. Затем эти живые голубые глаза остановились на мне.

— Значит, вы гувернантка Элвиан, душенька, — сказала она. — Очень приятно. И как мило, что вы привезли ее проведать меня. И очень вовремя, потому что у меня сейчас гостит мой внук, и я боюсь, он немного скучает, потому что ему не с кем играть. Он очень обрадуется, когда узнает, что приехала Элвиан.

Я сомневаюсь, что ее внук может обрадоваться приезду Элвиан больше, чем она сама. И она была так мила по отношению ко мне, что я забыла свои опасения и чувствовала себя скорее настоящей гостьей, навещающей знакомую, чем гувернанткой, привезшей свою воспитанницу повидать родственницу.

Принесли вино из одуванчиков, и нас уговорили его попробовать. Оно было замечательно, так же, как и сопровождавшее его печенье. Я разрешила Элвиан выпить маленькую рюмку, с запозданием подумав, что этого не надо было делать, так как вино оказалось довольно крепким.

Бабушка Клара пожелала услышать все новости Маунт Меллина, и мы с Элвиан стали рассказывать ей все, что могло быть ей интересно.

В разгар беседы появился ее внук — симпатичный мальчик чуть младше Элвиан, и дети вместе ушли играть в сад.

Как только Элвиан покинула нас, я поняла, что бабушка Клара ждала этой возможности свободно поговорить, если не посплетничать. Она заговорила об Элис с откровенностью, которой я до сих пор не слышала ни от одного человека, упоминавшего при мне это имя. Было ясно, что от этой разговорчивой дамы я узнаю гораздо больше, чем от кого бы то ни было еще.

— Смерть Элис была таким ударом, — сказала она. — Это случилось так внезапно — ужасная трагедия, ведь она была почти что девочкой.

— Да?

— Только не говорите мне, что вы ничего об этом не знаете.

— Я знаю очень мало.

— Элис с Джеффри Нанселлоком убежали вместе… Ну и случилась эта ужасная авария.

— Да, я слышала об аварии.

— Я часто по ночам думаю об этих молодых людях. И виню себя за то, что случилось.

Я была поражена. Я не могла понять, почему эта добродушная разговорчивая старушка должна была винить себя за то, что Элис задумала измену мужу и побег от него.

— Нельзя вмешиваться в жизнь других людей… А может, наоборот, нужно? Как вы думаете, дорогая моя? Если можно чем-то помочь…