Хотя все эти ярды материи брали начало на дюйм или два ниже, чем требовалось для полного комфорта, платье выглядело прелестно.
Калли снова заглянула в зеркало, пробежав кончиками пальцев по щекам и носу. К большому огорчению Имоджин, веснушки полностью не исчезли, но Калли считала, что они почти не заметны. Да к тому же это было единственное украшение ее совершенно непримечательного лица.
Во-первых, у нее слишком высокие скулы. По крайней мере в свое время так заявила мисс Хейверли. Кроме того, она сказала, что у юной английской леди не должно быть «таких розовых и круглых, как яблоки, щек». Калли знала также, опять-таки со слов мисс Хейверли, что и ее подбородок далек от совершенства. В нем отсутствовала «мягкая округлость, присущая благородной англичанке». Четко очерченный, он слегка выступал вперед.
Видимо, мисс Хейверли была права. Калли подняла голову, копируя ее надменную позу. Но правда и то, что природа наградила гувернантку вместо одного двумя подбородками!
Все остальное не представляло собой ничего особенного. Зеленые глаза, несомненно, не такая уж редкость или экзотика. Калли больше нравились такие, как у Саймона Роксбери. Карие встречаются часто, голубые и того чаще, а у Броктона они необыкновенного цвета — цвета хереса. Очень притягательные глаза. Возможно, потому, что, когда он шутит, в них прыгают задорные искорки.
Калли повернула голову влево, чтобы увидеть в зеркале правое ухо. Благодаря мадам Иоланде оно теперь почти полностью выглядывало из-под волос. Все-таки забавная вещь — уши. У Лестера они просто восхитительны. Они так мило краснеют от мороза или когда он смущается.
У Джастина были такие же уши, как у нее, — плоские и плотно прилегающие к голове, хотя довольно большие. Поэтому он всегда тщательно прикрывал их волосами, почти до самой мочки. Он шутил, что не хочет, чтобы его путали с диким слоном. А то какой-нибудь рьяный охотник пристрелит, прежде чем он успеет объяснить, что этот физический недостаток достался ему от предков по отцовской линии.
Калли судорожно вздохнула, но не заплакала. Как ей недоставало брата! От него пришло всего два письма: первое — из Испании, второе — из Италии. Оба очень короткие. Джастин сообщал, что садится на корабль, отправляющийся в Индию. Он просил их не беспокоиться о его здоровье и обещал, что вернется с триумфом, когда станет набобом и сможет возместить сэру Камберу нанесенный урон. И все.
Интересно, что сказал бы Джастин, если бы увидел ее сейчас? Он всегда называл ее ребенком, так же как Саймон Роксбери. Но ее брат произносил это с такой любовью! И всегда касался щекой ее макушки, проходя через столовую к своему креслу. А как ласково он разговаривал с ней, играя в шахматы в те длинные зимние вечера, когда непогода удерживала его дома! Сколько часов провели они вместе, играя и разговаривая о замечательных приключениях когда-нибудь в будущем!
Теперь Джастин далеко, он едва выжил после первого приключения — неудачного приезда в Лондон с намерением удвоить небольшое наследство, доставшееся ему от матери. Длинные зимние вечера не пригодились. Он пробыл в городе не более двух недель до той роковой встречи, когда проигрался в пух и прах. Ноэль Кинси, отобравший у Джастина все до последнего пенни, принудил его дать расписку на недвижимость, уверяя, что рано или поздно удача повернется и к нему.
Калли не надеялась, что в Лондоне брата ждет удача. Судя по успехам в шахматах, Джастин, к сожалению, не обладал стратегическим умом. Калли не только превзошла его в этой игре, но уже начинала догонять в висте, которому он же ее и научил. Но Джастин был непреклонен и тогда, когда ехал искать счастья в Лондон, и потом, отправляясь в Индию. Если бы случай не свел его с Ноэлем Кинси, он не сидел бы сейчас в грязном трюме рядом с прогорклым червивым рисом! Несколько недель она так сердилась на брата, что ничего вокруг себя не замечала, потом понемногу отошла. Теперь ей оставалось только тревожиться за него и молиться, чтобы скорее увидеть его вновь.
Горячие слезы обжигали ей глаза. Она заморгала и отвернулась от зеркала. Нет, она не станет больше думать о грустном. Джастин — замечательный брат! Он осознает, что бегство из дома в действительности ничего не даст. Он скоро снова пришлет им письмо с описанием своего грандиозного путешествия и сообщит, что возвращается в Дорсет.
К этому времени она, Каледония Джонстон, уже расквитается с графом Филтоном. Так что Джастин может не беспокоиться, что при встрече будет вынужден бросить шулеру вызов.
Не державший первенства в шахматах, но игравший в вист в тысячу раз лучше, чем она, Джастин зато прекрасно фехтовал и стрелял. Занятие, конечно, полезное и необычайно актуальное, но Калли не помнила, чтобы он когда-нибудь убил паука, не испытывая потом угрызений совести. Но чтобы он направил пистолет на одушевленное, дышащее существо, даже такое мерзкое, как Ноэль Кинси? Нет, это превосходило возможности романтической натуры ее мягкосердечного брата.
Месть Калли оставляла себе, считая, что она более кровожадна и решительна, и при этом стремилась закончить все до возвращения Джастина.
Предложение Саймона Роксбери оказалось ей весьма кстати. Потому-то она и находилась сейчас на Портленд-плейс, позволяла одевать себя и была готова соблазнять графа Филтона, пока виконт методично выкачивает из него деньги.
И поэтому она закрывала глаза на действия Имоджин и смиренно внимала ее глупой болтовне о браке, предуготованном самой судьбой, и тому подобному бреду.
Но что бы Калли ни внушала себе, ее доводы не давали ответа на один вопрос. Раньше ее нисколько не тревожило, как она выглядит. Так почему сейчас она только и делает, что молится, чтобы ее внешность понравилась Саймону Роксбери? За все время ее пребывания в доме он ни разу не заглянул к ней. Его не хватало даже на то, чтобы постучаться и просто поинтересоваться, жива ли она. Может, она уже умерла и скоро от нее начнет исходить запах тления…
Гнев и отчаяние, копившиеся десять дней, вырвались наружу. Сейчас ее шаги больше походили на топот, совсем не подобающий леди. Она сжала в кулаки свои умащенные, уже без веснушек, руки, с ненавистью глядя на дверь, выходящую в коридор. Вероятно — нет, не вероятно, а точно! — ей нужно повидаться с этим несносным виконтом Броктоном. Она должна поговорить с ним наедине, не дожидаясь обеда, прежде чем Имоджин выведет ее, как дрессированного гуся.
Саймон стоял в ожидании, пока Силсби щеткой убирал приставшие к лацканам соринки, углядеть которые мог только зоркий глаз преданного камердинера. Сегодня Саймон уделил себе больше внимания, чем обычно, соединяя верность моде с рационалистическим стремлением выглядеть наилучшим образом. На этот вечер у него были запланированы по меньшей мере три раута, а позднее — пока еще остававшийся под вопросом визит к любовнице.
