Бичем раскрыл рот от удивления. Хелен жизнерадостно махнула ему рукой и пришпорила Элинор, которая явно хотела вернуться в родное стойло и поэтому ржала и упиралась.
— Погодите! — крикнул он. — Я тоже хочу посмотреть вашу гостиницу!
Торговый городок Корт-Хэммеринг находился всего в трех милях к востоку от Оксфорда и в двух милях от Шагборо-Холла. Будь поблизости какие-нибудь возвышенности, оттуда можно было бы увидеть море. Но повсюду виднелись лишь покатые зеленые холмы, густые рощи дубов и кленов и старинные каменные ограды — вероятно, времен друидов.
Корт-Хэммеринг не отличался особой красотой, зато в нем царила атмосфера всеобщего довольства и спокойствия. В самом центре высилась прелестная церковь, сложенная из местного светло-серого камня и окруженная широкой зеленой лужайкой с живописным прудом, по берегу которого росли плакучие ивы. В густых ветвях прыгали и щебетали птички. Неплохой город! Вполне подходящий для мастерицы наказаний.
К несчастью, «Лампа короля Эдуарда», лучшая гостиница в городе, была захвачена бойкими студентами Кембриджа, прибывшими сюда специально, чтобы посмотреть кулачные бои. А пока они до полусмерти накачивались элем в пивной, чего никогда не допускалось в присутствии Хелен. Заслышав гвалт, она устремилась в гостиницу с самым воинственным видом. Лорд Бичем заметил яростный блеск ее глаз и радостно ухмыльнулся, предвкушая очередное развлечение.
Пивная представляла собой длинный узкий зал с низким потолком, перекрещенным тяжелыми балками, натертым до блеска дубовым полом и большим камином с широкой каменной топкой. По стенам тянулись длинные столы со скамьями, в середине были расставлены три столика поменьше и стулья. В глубине виднелись ряд окон и дверь, выходившая на кухню.
Здесь было уютно и тепло, как в материнском чреве. Настоящее мужское прибежище, спасительная гавань. В воздухе разливались густые аппетитные запахи эля и свежеиспеченного хлеба.
Стоило лорду Бичему шагнуть через порог, и в уши ударил оглушительный шум. Неужели он точно так же дебоширил в свою бытность в Оксфорде?
Какой-то молодой задира с выбившейся из штанов рубашкой стоял на столе и орал во все горло песню, другой костерил на чем свет стоит смазливую служанку, в то время как его приятель пытался усадить ее к себе на колени. Бледный как смерть повеса валялся рядом прямо на полу, скорее всего в пьяном забытьи. За другим столом бросали кости: слышались торжествующие вопли, горестные стоны и азартные выкрики.
Лорд Бичем был готов поклясться, что за те несколько секунд, что он пробыл в пивной, гам еще усилился. Будь на месте Хелен любая другая женщина, он приказал бы ей оставаться в коридоре, пока сам разделается с юными скандалистами. Но это не какая-то женщина, а Хелен, и подобной ей просто нет во всем мире.
Бичем с улыбкой прислонился к стене и принял позу стороннего наблюдателя. Черт побери, она выглядела бы великолепно в доспехах, с мечом в руке, хотя, по правде говоря, не нуждалась в оружии.
Хелен прямиком направилась к юноше, пристававшему к служанке, и остановилась перед ним. Гвендолен — так звали девушку — взвизгнула, перекрывая гул мужских голосов:
— Мисс Хелен, помогите!
— Я здесь, Гвен.
Она преспокойно схватила шалопая за ворот рубашки и сдернула со стула. Тот, забыв про Гвен, вытаращился на богиню.
— Что такое?
— Ты глупый молокосос, — не повышая голоса, сообщила Хелен. Она швырнула его в стену и, не дав опомниться, раза три ударила головой о каменную кладку.
Укрощенный буян без сознания сполз на пол.
— Гвен, — приказала она служанке, поправлявшей чепец и передник, — приведи сюда конюхов. Нужно выкинуть этих слизняков из пивной.
— Эй, великанша, ты что вытворяешь? — возопил студент, только что сыпавший проклятиями.
Хелен повернулась к нему, вцепилась в уродливо-огромные лацканы фрака и поставила на ноги.
— Похоже, пуговицы на твоем жилете чересчур велики. Тебе нужен новый портной.
— Я выложил за него свои карманные деньги за целый квартал! — взвыл франт. — Судя по тому, как плевался мой отец, это последняя мода!
— Хм-м-м, — протянула Хелен, — пожалуй, ты прав. Вот только пуговицы бы поменьше!
Студент нерешительно моргнул, внезапно став лет на десять моложе.
— Вы вправду считаете, что они слишком велики?
— Похоже, что они носят вас, а не наоборот, — заметила Хелен и, увидев, что отуманенный элем разум отказывается воспринимать шутку, пояснила: — Ты хвост, а твоя одежда — собака, хотя должно быть наоборот. Когда ты ругаешься, у тебя совершенно дурацкий вид, — добавила она, усмехнувшись.
Остальные притихли, глядя на нее рыбьими непонимающими глазами. В эту минуту Хелен была так прекрасна! Огромная, властная воительница. Не мудрено, что бедняги, должно быть, решили, будто умерли и попали в Валгаллу.
Но тут Спенсер заметил еще одного мальчишку, настолько пьяного, что непонятно было, как он ухитряется держаться на ногах. Разъяренная физиономия пылала, словно праздничный факел. Бичему это не понравилось. Он шагнул вперед, остановился и негромко предупредил:
— Хелен, у тебя за спиной…
— Ах да, — улыбнулась она, медленно поворачиваясь. — Ты об этом сопляке с лицом таким красным, что готова поставить золотой: точно так выглядит его папаша в гневе.
— Мой отец умер, — сообщил юнец. — Зато мать просто наливается кровью, прежде чем наброситься на меня.
С этими словами он сжал кулаки и кинулся к Хелен. Та с сожалением вздохнула и заметила, ни к кому в особенности не обращаясь:
— Почему детям суждено повторять роковые ошибки своих родителей? Этот парень слишком пьян, чтобы понимать разумные речи.
Она снова вздохнула, зная, что вся комната, затаив дыхание, следит за развертывающимися событиями, и чуть отступила в сторону. Потом дождалась, пока дебошир пролетит мимо, и ударила его по спине, добавляя ускорения. Бедняга врезался в стену рядом с лордом Бичемом, что-то невнятно пробормотал и рухнул на пол.
— Он сильно побледнел! — крикнул Бичем. Остальные студенты нерешительно уставились на хозяйку. Как бы алкоголь ни туманил их мозги, все-таки в них осталось достаточно соображения, чтобы понять: нападать на такую опасно. Можно не встать.
Певец опасливо смолк и принялся поспешно заправлять рубашку в штаны. Хелен, подбоченившись, встала посреди пивной.
— А теперь слушайте. Вы не что иное, как орда беспардонных олухов, накачавшихся моим добрым элем. Какая жалость! Мой эль заслуживает клиентов получше, чем вы, молодые повесы!
