– Но, Ваше Святейшество, это совершенно невозможно!
– Почему? – Папа изобразил искреннее изумление. Орсини и Паллавичини в замешательстве глядели друг на друга, а потом Орсини произнес:
– Ваше Святейшество, если Чезаре Борджа – ваш сын, то как он может быть законнорожденным?
Александр улыбнулся кардиналам, как неразумным детям.
– Чезаре Борджа, – наставительным тоном заявил он, – рожден Ваноццой Катанеи, гражданкой Рима. К моменту его рождения она состояла в законном браке, и это снимает все вопросы о незаконнорожденности Чезаре, ведь ребенок, рожденный женщиной, состоящей в законном браке, не может считаться незаконнорожденным, не так ли?
– Ваше Святейшество, – пробормотал Паллавичини, – мы не уверены в том, что к моменту его рождения эта дама была замужем. Все знают, что она вышла замуж за Джорджо ди Кроче только после рождения своей дочери Лукреции.
– Совершенно верно, она сочеталась браком с Джорджо ди Кроче после того, как родилась Лукреция, но до этого эта дама уже была замужем. За неким Доменико д'Ариньяно, церковным клерком.
Кардиналы важно закивали:
– Тогда, Ваше Святейшество, никаких вопросов и быть не может: Чезаре Борджа, несомненно, рожден в законном браке.
– Вот и хорошо, – вновь заулыбался Александр. – Так давайте издадим буллу, в которой укажем и имена его родителей, и тот факт, что он – законнорожденный, – выражение лица Александра изменилось: он погрустнел при мысли о том, что отцовство придется приписать кому-то другому. Но, в конце концов, он делает это лишь для пользы сына! И добавил: – А поскольку я взял этого молодого человека под свое покровительство, я благосклонно разрешаю ему принять имя Борджа.
– Мы немедленно исполним вашу волю, Ваше Святейшество, – забубнили кардиналы.
Но как только они вышли, Папа собственноручно начертал другую буллу, в которой объявлял Чезаре Борджа своим настоящим сыном. И немного опечалился, поскольку этой булле предстояло оставаться тайной – ненадолго.
Чезаре влетел к Лукреции, весь кипя от ярости, она пыталась успокоить его, но тщетно.
– Ты только представь! – вопил Чезаре. – Отец так жаждет запихнуть меня в кардинальскую мантию, что даже посмел заявить, будто я сын некоего Доменико д'Ариньяно! Кто такой Доменико д'Ариньяно? Ты о таком когда-нибудь слыхала?
Теперь о нем все услышат, – мягко сказала Лукреция. – О нем узнает весь мир. Он прославится тем, что будет называться твоим отцом.
– Оскорбление за оскорблением! Унижение за унижением! И сколько еще мне это терпеть?
– Мой милый брат, отец так хочет видеть тебя кардиналом, а это единственный путь добиться желаемого.
– Значит, он от меня отрекается?
– Лишь на время…
– Никогда! – Чезаре колотил себя в грудь. – Никогда я не забуду, что отец отрекся от меня.
А в это время Александр собрал церковный суд, чтобы он официально объявил Чезаре законнорожденным.
Выбрал он этот момент потому, что город почти опустел: стояла удушающая жара, к тому же стали поговаривать, будто в некоторых римских кварталах появились больные чумой. И все, у кого был хотя бы малейший предлог удрать, отправились в свои имения и виноградники.
Александр знал, что кардиналы с большим негодованием взирают на все те милости, которыми он осыпал своих родственников и друзей, а консистории предстояло решить вопрос не только с его сыном, но и с братом его любовницы – хотя он и обещал Джулии преподнести ее братцу кардинальскую шапку, решение это зависело не только от него.
Так что момент был выбран удачный: в консистории осталось немного кардиналов, а лучше иметь дело с немногими противниками, чем с целой тучей их. Однако и у тех, кто присутствовал, хватало подозрений: они понимали, что это лишь первый шаг, и опасались последующих. Александр слишком уж активно пользовался своим влиянием, чтобы осыпать милостями всех своих близких, и кардиналы ворчали. Скоро все значительные посты будут занимать только ставленники Папы!
Их подозрения еще усилились, когда восседавший перед ними Александр умильно сложил свои белые руки и, улыбнувшись, возгласил:
– Ваши Преосвященства, господа кардиналы! Свершите необходимые приготовления, ибо завтра нам предстоит избрать новых кардиналов.
Все ясно: Чезаре официально объявлен законным сыном, значит, завтра он станет кардиналом.
Среди собравшихся поднялся ропот, и все повернулись к кардиналу Карафа – он уже не раз смело противостоял Папе.
– Ваше Святейшество, – начал он, – полностью ли вы убеждены в том, что нам нужны новые кардиналы?
И снова ответом была наглая улыбка Папы.
– Вопрос об учреждении новых кардинальских должностей находится исключительно в моей компетенции.
– Ваше Святейшество, – раздался чей-то голос, – многие из нас не убеждены в том, что в настоящее время требуются еще кардиналы.
Улыбка исчезла с лица Папы, и на мгновение приоткрылась та жестокая сущность Александра, с которой присутствующие еще не сталкивались.
Карафа смело продолжал:
– Все дело в том, Ваше Святейшество, что нам известны имена некоторых из кандидатов, и мы не считаем их подходящими для служения и не желали бы видеть их среди нас.
Это был прямой намек на репутацию Чезаре и напоминание о том, что его видели в обществе куртизанки Фьяметты. Чезаре намеренно афишировал свою связь с этой женщиной – он предвидел, что подобная сцена состоится.
Но, как и обычно, гнев Александра обратился не на Чезаре, а на кардиналов.
Он, казалось, весь раздулся от злобы. Кардиналы вообще-то всегда его побаивались, потому что в Риме ходили настоящие легенды о его энергичности, силе и прекрасном здоровье, отнюдь не характерном для человека его возраста, – и потому он казался чуть ли не наделенным сверхчеловеческой силой. И теперь, увидев Александра в непривычном состоянии, кипящим от еле сдерживаемого гнева, они уверились в справедливости этой легенды.
– Вы еще узнаете Александра Шестого! – вскричал он. – Я не намерен уступать, я буду иметь столько кардиналов, сколько пожелаю! Вам никогда не удастся изгнать меня из Рима, а если вы только попытаетесь, если кто-либо попробует противостоять мне… Что ж, тогда это очень неосмотрительный человек. И он непременно пожалеет о своей неосмотрительности.
Воцарилось молчание. Александр надменно разглядывал поверженных кардиналов. А затем с достоинством произнес:
– А теперь мы назовем имена новых кардиналов.
А когда собравшиеся увидели, что список возглавляют имена Чезаре Борджа и Алессандро Фарнезе, что все остальные тринадцать имен принадлежат людям, на которых Папа мог бы опереться в борьбе со своими врагами, они поняли, что им ничего не остается делать, как только согласиться с этим списком.
