Синтия кивнула. Это правильно. Она чувствовала, что правильно. Но ей хотелось большего.
— Я знаю, Ник. Мне просто хотелось попросить немного больше для нас. Хоть немножко больше. Пока нам обоим не придется уехать.
По его лицу, словно взмах темных крыльев, промелькнула боль.
— Я бы тоже хотел большего, — прошептал Ник. — Но я не могу. Не с тобой.
На этот раз больно было ей. Словно тысячи крошечных птиц сидели у нее на груди и били крыльями все быстрее и быстрее.
— Не со мной, — пробормотала Синтия, кивая.
Она не была одной из тех женщин. Тех лондонских женщин, которые знали, как танцевать, флиртовать и соблазнять симпатичных мужчин. Она была женщиной, с которой мужчина может дружить. И всегда была такой?
«Они не такие, как ты», — сказал ей Ник. Синтия посмотрела на свое простое деревенское платье и подумала о кружевах и парфюме, пудре и изящных туфельках, которые окажутся бесполезным оружием, если бросить их в голову мужчине. И хотя его слова практически убили ее, девушка нашла в себе силы улыбнуться:
— Я все понимаю, Ник.
— Нет, ты не можешь понять, Син, — покачал головой Ник, оторвав взгляд от пола. — И я бы не хотел, чтобы ты поняла.
И, словно прощаясь, Ник поднял руку и оставил ее одну. Девушка заставила себя подойти к двери в коридор.
Миссис Пелл понадобится помощь в приготовлении ужина, и Синтия, по крайней мере, для этого могла пригодиться.
— Я нашел это, — вклинился в ее сон глубокий голос.
Обнаженный Николас стоял в плещущихся волнах и улыбался красивой женщине в платье из серебристого кружева. Блондинка хихикала и обмахивалась изящным веером. Когда солнечный свет попал на сверкающий камень на ручке веера, радужное отражение заиграло на груди Ланкастера.
Леди провела отполированным ноготком по его коже, повторяя путь отраженных солнечных лучей.
Разве она не знает, что в соленой воде ее платье испортится?
— Синтия, — сказал Ник, поворачиваясь к ней спиной. Он взял руку той леди и поднес к губам, чтобы поцеловать ее пальцы. — Просыпайся.
Он, очевидно, хочет, чтобы Синтия оставила их одних. Но пусть она будет проклята, если позволит этой женщине завладеть Ником.
— Вставай, женщина!
Ее схватила чья-то рука и потащила от берега.
Синтия приподнялась, открыла глаза и поняла, что над ней склонился Ник.
— Я нашел это.
Он помахал дневником у нее перед лицом.
— Я знаю, — проворчала она. — Я сама отдала его тебе.
Синтия оттолкнула его руку и рухнула в постель. Ночью она долго вертелась, переворачивалась с боку на бок и была не готова встретиться лицом к лицу с мужчиной, который был причиной ее беспокойства.
— Ты искала не в том месте, Син.
Синтия зарылась головой под подушку.
— Ты слушаешь меня? — Ник вырвал из ее рук подушку и бросил на пол. — Ты ищешь не в том месте.
— Который час?
— Скоро рассвет. Смотри сюда.
Синтия услышала шелест бумаги и уловила запах плесени, исходивший от старого дневника. Когда она открыла глаза, то прямо перед носом обнаружила неясные очертания чернил на белом листе.
— Отлично, — прорычала она. — Позволь мне хотя бы сесть.
Она оперлась руками о кровать, а Ник заботливо сунул ей подушку под спину и положил на колени дневник, чтобы самому можно было держать лампу.
— Ты видишь вот это?
Он указал на строчку внизу страницы.
— «Вниз по дорожке для верховой езды», — прочитала Синтия. — Я знаю. Я читала это сотни раз.
— Правильно. Но этот дневник был написан в тысяча семьсот девяносто седьмом году, Син.
— И что?
— Он, должно быть, имел в виду старую дорожку для верховой езды, а не ту, которой мы пользуемся теперь.
— Какую такую старую дорожку?
— Ту, которая проходит по другой стороне деревни. По ней можно добраться до старого водопада, помнишь? Я забыл, ты никогда не ездила верхом в детстве, а мы с Тимоти хотя бы раз в неделю выезжали.
— Старая дорожка, — пробормотала Синтия. Ее захлестнула волна предчувствия. — Ник… Ник! Похоже, ты прав!
— Я знаю. — Он улыбался ей, как маленький мальчик, гордящийся способностями шифровальщика.
Несмотря на усталость, невзирая на боль, которую она чувствовала, находясь рядом с ним, Синтия улыбнулась. Он был очаровательным, как маленький щенок. И таким же растрепанным. Ник по-прежнему был в той же одежде, в которую переоделся к ужину. То ли он спал в ней, то ли расположился в кресле и читал всю ночь. У Синтии на этот счет были свои подозрения. От него пахло вином.
— Начнем поиски сегодня, — восхищенно хлопнула в ладоши Синтия.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты шла.
— Но…
— Это небезопасно. Этот Брэм может бродить где-нибудь поблизости.
— Но ты даже не знаешь, он ли это был!
— Правильно. Поэтому сегодня я собираюсь в деревню. Но прежде чем ты меня перебила, я хотел сказать следующее: если ты настаиваешь пойти на скалы со мной, то надо идти сейчас, до рассвета. Мы возьмем экипаж, чтобы доехать до этой дорожки, и постараемся уложиться за пару часов. Разумно?
— Разумно. — Синтия подпрыгнула и обняла Ника за шею. — Спасибо.
— Не за что. — Его руки на секунду обхватили ее талию. — Одевайся. Я пришлю на помощь миссис Пелл, как только разбужу своего кучера.
— Хорошо.
Она почувствовала небывалую бодрость. Вся вялость исчезла, уступив место возрастающему волнению. И тепло его рук, которое она все еще ощущала на своей спине, не причиняло ей боль.
Солнце исчезло за дождевыми тучами в первый же час их поисков. Им следовало вернуться, но Синтия настаивала на продолжении. Ланкастер не мог винить ее. Вдоль старой дорожки им открылся совершенно новый пейзаж, со множеством пещер и впадин.
Синтия пребывала в эйфории. Она пребывала в эйфории даже теперь, промокнув насквозь под дождем, который лил уже целый час. В экипаже с нее натекла целая лужа, пока они медленно ехали назад в Кантри-Мэнор.
Ланкастер видел, как она дрожит, натянув на себя одеяло, оказавшееся в экипаже, но при этом улыбается ему.
— Это должно быть там, Ник.
Ник улыбнулся в ответ на беспечную надежду, прозвучавшую в ее голосе.
— Это там. Все эти пещеры… Ты такой умный, Ник!
— Правда? Ты единственный человек, который когда-либо признавал это.
— Значит, я очень проницательная.
— Очевидно, да.
Синтия засмеялась, и это напомнило ему, какой милой и женственной она выглядела накануне вечером. Потом Николас вспомнил ее пораженный вид, когда он отказал ей, и отвернулся к окну, наблюдая за потоками дождя.
