— Ваше величество! — перебила Женевьева. — Но вы же понимаете, что преданность…
— Преданность — и нож в спину — разные вещи, миледи.
— Ваше величество!..
— Миледи! — Генрих наклонился, завороженный серебристым блеском ее глаз и золотистыми волнами волос. Он уже жалел о том, что пообещал эту красавицу Тристану. — Миледи, боюсь, ваша участь решена. Я тоже верен своему слову. Вы должны понять меня. А теперь ступайте, миледи, — я все сказал. Вы находитесь под охраной лорда де ла Тера.
Женевьева покачала головой, не в силах поверить, что король отказал ей. Он отдал ее Тристану, как вещь, которую можно выбросить, если хозяин того пожелает. Тяжелая ладонь опустилась на ее плечо, она услышала издевательский шепот, от которого по ее телу прошла дрожь:
— Женевьева, не выставляйте себя на посмешище перед всем двором! Вставайте и пойдемте со мной, иначе мне придется опозорить вас перед королем, перекинуть через плечо и унести из зала, как непослушную девчонку, да вдобавок хорошенько отшлепать!
— Нет! — в отчаянии крикнула она, охваченная животным страхом, и тут же совершила серьезную ошибку. Проворно вскочив, Женевьева поклонилась королю и бросилась бежать. Все разразились хохотом.
Она не успела сделать и пяти шагов, как кто-то схватил ее за волосы. Не сознавая, что происходит, девушка обернулась так резко, что у нее закружилась голова и подкосились ноги. Тристан вскинул ее на плечо, точно мешок с пшеницей, и потащил из зала под перешептывания и смех придворных.
Должно быть, это просто кошмарный сон, и она вскоре проснется. Ведь Тристан мертв! Господи, неужели воспоминания о нем будут преследовать ее вечно? Он же умер!
Однако Тристан был жив и сжимал ее сильными руками. Женевьева стала его пленницей по приказу короля.
Ах, лучше бы она лишилась чувств и погрузилась в забытье, где нет и воспоминаний о реальности.
Но к несчастью, Женевьева слишком отчетливо сознавала происходящее. Пока Тристан нес ее по коридорам Виндзорского дворца, она не знала, что мучает ее сильнее — унижение или ужас. Их повсюду сопровождало молчание, нарушаемое лишь редкими взрывами смеха. Приблизившись к группе оживленно болтающих женщин, Тристан учтиво поклонился:
— Дамы, позвольте пройти…
Женщины поспешно расступились. Женевьева видела, как они удивленно приоткрыли рты, а затем снова встали в кружок и весело защебетали.
Потрясенная, она была в полной растерянности. Воскресение Тристана так перепугало ее, что она не сопротивлялась и даже не задумывалась о будущем. Но когда сплетницы остались позади, в Женевьеве проснулся инстинкт самосохранения. Схватившись за плащ Тристана, она извернулась так, что оказалась лицом к нему.
Он уставился на нее прищуренными глазами, и отвага на миг покинула ее. Она до сих пор помнила, как Тристан смотрел на нее в ту роковую ночь, после удара. Не забыла Женевьева и того, как он поклялся отомстить. И все-таки она решила найти путь к спасению.
— Отпустите меня, — попросила девушка. — Я… пойду сама. — Помедлив, она добавила: — Прошу вас.
Тристан остановился и поставил ее на пол. Женевьева отпрянула.
— Куда вы ведете меня?
Он окинул ее язвительным взглядом:
— И это все, миледи? «Куда вы ведете меня?» А где же приветствие: «С воскресением из мертвых, лорд Тристан! Рада видеть вас живым!»?
— Нечему тут радоваться!
Тристан сухо и горько усмехнулся, схватил ее за руку повыше локтя и повел за собой по коридору. В этой части дворца было пустынно; Женевьева поняла, что они направляются к жилым покоям, где им может встретиться только заблудившийся гость или слуга. Помощи ждать неоткуда. И вправду, ей не у кого просить защиты. Никто не осмелится нарушить приказ короля.
Тристан шагал стремительно, не отпуская руку Женевьевы. Она задыхалась, едва поспевая за ним; у нее путались мысли. В голову ничего не приходило — она боялась думать, строить планы. Пока она была уверена лишь в одном: Тристан жив и в ярости. Ему только что предоставили право поступить с ней, как ему заблагорассудится.
— Куда вы меня ведете? — снова спросила Женевьева.
— К себе в покои.
— Как вы намерены… поступить со мной?
Тристан расплылся в улыбке:
— Пока не решил. Поначалу я хотел сварить вас живьем в масле, но потом понял, что такая участь станет для вас избавлением. Мне вспоминались и другие казни, но я отверг их — так вы слишком легко отделались бы.
— Вы не посмеете! — воскликнула Женевьева. — Король не давал вам права убить меня…
— Точнее — «казнить». Да, для этого потребуется указ с королевской подписью. Но думаю, до этого дело не дойдет. Пожалуй, я остановлю выбор на какой-нибудь пытке. Скорее всего поставлю клеймо раскаленным железом — дабы предупредить тех, кого пленит ваша красота, о том, что вы склонны к предательству. Нет, так не пойдет. Сначала мы загоним вам под ногти гвозди…
— Прекратите!
Неужели он не шутит? Глаза Тристана были непроницаемы, голос звучал учтиво и убедительно, в нем не слышалось и тени насмешки.
— Мои подданные взбунтуются. Они разыщут вас…
— Искать меня им не придется. Мы возвращаемся в Иденби. И сомневаюсь, что они осмелятся перечить мне. До сих пор они подчинялись беспрекословно.
— О чем вы говорите?
— О том, что Иденби принадлежит мне, Женевьева. Мы вернулись туда в ту же ночь, когда вы отправились в Лондон. — Тристан снова повлек ее за собой. Перед мысленным взором Женевьевы встал замок Иденби. Боже милостивый, сколько ее людей осталось в живых? Что стало с бедняжкой Эдвиной и с Анной? А Темкин? Он ведь был с ней в спальне в ту роковую ночь! Господи! Она содрогнулась, вспомнив о милой, беззащитной Эдвине, не способной на предательство.
— О Боже… — простонала Женевьева.
Тристан остановился и уставился на нее с холодной усмешкой.
— Ну, что еще, миледи?
Она рывком высвободила руку, решив любой ценой скрыть от него свой страх.
— Что стало с Иденби? Вы убили ни в чем не повинных людей?
— Вот именно. — Тристан беспечно махнул рукой. — Жители Иденби повешены на стенах. Я не пощадил никого, миледи!
Она попятилась, не зная, верить ему или нет. Тристан шагнул к ней и схватил за руку так крепко, что у Женевьевы вырвался крик. Он подвел ее к одному из высоких окон.
— Посмотрите вниз, миледи. — Она подчинилась. Во дворе был установлен позорный столб. К нему подводили мужчин, закованных в кандалы и приговоренных к порке новым королем. Женевьева хотела отойти, но Тристан удержал ее на месте и взял за подбородок.
