Их любимым лакомством был мед, поэтому бочонок с медом надежно охраняли от маленьких сладкоежек. Они также отдавали предпочтение табаку Пантеры и пристрастились к кофе. Неоднократно Таня протягивала руку к чашке с кофе и обнаруживала, что ее опередили. Кроме того, женщинам приходилось следить, чтобы котелки с тушеным мясом были тщательно закрыты.
А когда во второй раз посреди ночи Пантеру разбудил истерический смех Тани, оттого что один из детенышей лизал ее босую ступню, он решил, что котят нужно как следует обучить. После этого Пантера с Таней выходили вместе, каждый ведя детеныша на поводке, и Пантера упорно учил Таню, как заставить зверят подчиняться.
Настало время, когда они наконец научились правильно вести себя на территории лагеря. Теперь их спускали с поводка, и они могли бродить, где хотели. Они были прекрасными маленькими дьяволятами, и Пантера предположил, что не пройдет слишком много времени, как они выучат, что приемлемо, а что нет.
Таня решила назвать их Кит и Кэт, объявив Пантере значение английского выражения «кити кэт». Кэт, котенок, безоговорочно отдавал предпочтение Пантере, в то время как Кит, маленькая кошечка, явно больше любила Таню. Оба зверька слушались как своего хозяина, так и хозяйку, но каждый отдавал предпочтение лишь одному из них.
Таня любила их, и хотя Пантера не говорил об этом открыто, он тоже их любил. И Мелиссе они нравились, она смеялась над их шалостями, но, признаться честно, она не сходила с ума по ним. Конечно, они были изумительны, мягкие и пушистые, с коричневыми пятнами на рыжей шерстке, с хвостами в черную полоску. Пантера говорил, что они сбросят свои пятна и полоски к шести месяцам, но Тане хотелось, чтобы они всегда оставались такими же миловидными. Миловидные или нет, но временами они были несносны, и Таня начинала сомневаться, выйдут ли они вообще из детского возраста.
В целом жизнь Тани радикально изменилась, и она сейчас была ею довольна как никогда. Жизнь с Пантерой превратилась в постоянную радость, она все время чему-то училась у него. Здесь, в горах, далеко от дома и родителей, она обрела новых отца и мать, уважение племени, хороших друзей. Ей помогала Мелисса, скоро родится ребенок, у нее был Пантера, прежде всего Пантера.
Зима уже вступила в свои права, но до ее прихода чейинские воины успели совершить несколько успешных походов против ютов и два набега на поселения белых. Таня вместе с другими женами с волнением ожидала возвращения своего мужа из каждого такого похода. Октябрь перешел в ноябрь, потом наступил декабрь, и ее тревога росла в соответствии с тем, как расплывалась ее фигура.
Всякий раз, когда Пантера собирался в поход, она как исполнительная жена приводила его жеребца. Она собирала еду и одеяла, а он седлал своего коня. Потом она спокойно вручала ему оружие и стояла до тех пор, пока он не исчезал из виду.
Перед каждым отъездом в уединении их хижины Пантера прощался с ней, целовал ее и прижимал к своему сердцу. На людях они гордо прощались, а оставшись одна, Таня грустно плакала и молилась за него.
Возвращение воинов для всех было огромной радостью. За все походы только один воин был убит и четверо получили легкие ранения. Это было время триумфа чейинцев.
И у Тани всегда поднималось настроение, когда воины возвращались. Но однажды они задержались на неделю, и Танины нервы расшатались от ожидания и беспокойства. Как только разведчики доложили, что видят возвращающийся отряд, Таня поспешила к тому месту, где собрались остальные встречающие.
Пантера на своем огромном черном жеребце вместе с Зимним Медведем возглавляли группу. Радуясь тому, что ее муж невредим, она сразу ничего не заметила. Но когда он подъехал ближе, радушная улыбка застыла на ее лице. Ее золотистые глаза вспыхнули при виде двух бледных, тоненьких рук, что обнимали Пантеру за талию.
Когда они поравнялись с деревней, Пантера спихнул с лошади свою пленницу и повел ее на поводке к центру лагеря, куда и остальные воины сводили своих пленниц. Пока они шли, вокруг них собирались жители деревни и насмехались над пленницами точно так же, как когда-то над Таней.
Таня стояла как пригвожденная возле вигвама Черного Котла. Ее мозг отказывался верить тому, что она видела, а сердце бешено колотилось в груди. Когда они приблизились, Танин взгляд устремился на пленницу, которую вел Пантера. Несмотря на то, что девушка устала и одежда ее была грязной, а ее волосы спутались на плечах, она была красивой. Девушка подняла голову, и Таня отметила печаль в ее светло-карих глазах и чистоту кожи цвета слоновой кости. Она была среднего роста, но тоненькая, с хорошей фигурой, отчего Таня почувствовала себя толстой и в явном проигрыше.
Только гордость сдерживала Таню от желания убежать, когда Пантера подъехал прямо к ней и бросил ей в руки поводок. Ноздри Тани раздувались от негодования, ей казалось, что она просто не осмеливается посмотреть в глаза Пантере, хотя и была уверена, что лицо не выдает ее эмоций. Она молча отвела девушку на то место, где уже стояли другие пленницы, юты и белые. Потом она занялась лошадью Пантеры, а пока он и другие воины отчитывались перед Черным Котлом, Таня готовила мужу еду.
На душе у нее лежал камень. Слезы жгли ей глаза, когда она надевала юбку и куртку из мягкой оленьей кожи, ожерелья и браслеты, готовясь к предстоящему празднику. Ее пальцы не слушались, когда она заново заплетала косы, а руки дрожали, когда она прижимала свой выросший живот, стараясь остановить внутреннюю дрожь.
Таня была близка к тому, чтобы злиться на своего неродившегося ребенка. Даже когда она пыталась успокоить шевеление малыша, она думала, неужели ее отяжелевшая фигура ненавистна Пантере. Поэтому он вернулся с другой женщиной?
Мелисса смотрела на нее своими огромными, вопрошающими глазами, стараясь успокоить свою подругу. Таня уловила печальный взгляд Мелиссы и сжалась, увидев в нем сочувствие. Затронутая гордость не позволила ей наполниться жалостью к самой себе, и Таня решительно выпрямила плечи, ее лицо приняло спокойное выражение, и она приготовила краски и одежду для Пантеры.
Таня спиной ощутила, что он вошел в хижину. Она чувствовала, что он смотрит на нее, когда ставила еду возле огня. Стиснув зубы, она села и уставилась на пламя, отказываясь взглянуть на него.
Несколько минут он стоял молча, а потом заговорил. Его голос был мягким, но в нем чувствовались звенящие металлические нотки.
– Ты не поприветствовала меня, Дикая Кошка.
Сделав усилие, она холодно ответила:
– Добро пожаловать, муж. Твоя еда готова, если ты хочешь есть.
Она так и не смотрела на него. Вместо этого она взяла в руки недошитое детское одеяло и начала над ним работать.
