Луи Бриньон - Наказание свадьбой

— Можете надеяться сколько угодно, — насмешливо ответила Генриетта.

— А я настаиваю, дорогая невеста. Мы просто созданы друг для друга. Когда я смотрю в ваши глаза, то вижу своё отражение. Когда я думаю о вас, то чувствую, что и вы думаете обо мне. Когда я целую вас…

— Ложь! — не сдержалась Генриетта. — Вы никогда не целовали меня и никогда не поцелуете.

Луи невозмутимо посмотрел на Генриетту.

— Хотите пари?

— Убирайтесь к чёрту со своим пари, — Генриетта опрокинула стул и выбежала из столовой.

На губах Луи заиграла свойственная только ему улыбка.

— Милая, тебе не скрыться от меня, — пробормотал Луи и, не мешкая, отправился вслед за Генриеттой.

— Мерзавец, негодяй, — бормотала Генриетта, выходя во двор, — чего он добивается? Сколько раз можно ему говорить, что я не выйду за него замуж? Проклятый граф, когда же пройдут эти проклятые три недели?

Во дворе её дожидались двое слуг с корзинами яблок. Заняв удобную позицию, Генриетта выпустила первую стрелу… и не попала.

Как он может обращаться с ней подобным образом? Предлагать пари на поцелуй! Наглец! — Размышляя подобным образом, Генриетта выпустила вторую стрелу. Опять неудача.

— Олухи! — закричала Генриетта слугам. Слуги подбрасывали яблоки, а она раз за разом промахивалась. Откровенно говоря, она ни разу не попала с момента начала её обучения метанию стрел. Но вот очередная стрела поразила цель. У Генриетты вырвался крик радостного восторга. Она возбуждённо вставила очередную стрелу и прицелилась. Яблоко взмыло вверх и сразу же было сбито стрелой. Генриетта посмотрела на арбалет. Стрела оставалась на месте. Она медленно обернулась. Позади неё стоял ухмыляющийся Луи.

— Позвольте мне заняться вашим обучением, дорогая невеста, — начал было Луи, но Генриетта в сердцах перебила его:

— Чтоб тебя дьявол унёс!

Отшвырнув от себя арбалет, она пошла в сад.

— Несчастный хвастун, подлый негодяй, мерзавец, — Генриетта сбросила обувь и, опустив ноги в воду, начала ими болтать, — когда же он наконец оставит меня в покое? Чтоб ты сдох, мерзкий граф, — от души пожелала ему Генриетта.

Вода и окружающая тишина приносили Генриетте желаемое успокоение. Граф просто приводил её в бешенство своей настойчивостью и назойливым поведением. Но ничего, она ещё покажет этому чванливому, зарвавшемуся графу, она ему покажет.

— Помогает? — раздалось у самого уха Генриетты.

Она обернулась, как ужаленная. Луи с выражением сочувствия, изображённым на лице, стоял рядом с ней.

— Ну, это уж слишком, — у Генриетты не хватало злости. — У вас что, совсем нет совести? Перестаньте меня преследовать, вы…

— Достаточно того, что я слышал, — предостерёг её Луи. Генриетта лишь бросила на него презрительный

взгляд.

— Вы намного хуже всего того, что я вам говорила.

— Вы лжёте! На самом деле я нравлюсь вам, хотя вы тщательно скрываете это!

Генриетта от возмущения вскочила со скамьи и, встав прямо перед ним, устремила полный негодования и презрения взгляд на Луп.

— Ты подлый развратник, мерзкий сводник, греховодник, прелюбодей, ты ничтожество, ты негодяй. Наглец…

Генриетта осеклась, потому что в ответ на её гневную тираду Луи улыбался.

— Почему вы улыбаетесь? Ведь я оскорбляю вас! — непонятно для неё самой Генриетта перешла на шёпот.

Луи улыбнулся ещё шире.

— Ты смотришь на мои губы!

— Я не смотрю… Ну и что в этом страшного?

— Судить тебе, Генриетта!

Луи обхватил её голову и прежде, чем она поняла его намерение, его губы прижались к её губам, сливаясь в поцелуе. Генриетта хотела закричать, но едва попыталась это сделать, как Луи полностью овладел её губами. Генриетта застучала руками в его грудь, но он не желал отпускать её. Она пыталась освободиться от него, но поцелуй Луи всколыхнул в ней такую бурю чувств, что руки Генриетты безвольно повисли. Она не понимала происходящего. Она хотела сказать нет! Но её тело с такой силой запротестовало, что она вынуждена была сдаться. Чувства, внушаемые ей Луи, потрясли её не меньше, чем неудержимое желание прижаться к его груди. Генриетта погрузилась в странное состояние. Весь мир перестал существовать для неё. Были только губы Луи. Она не знала, сколько времени прошло. Генриетта словно очнулась от забытья и поразилась, до чего её довёл этот человек. Луи, видимо, перестал её целовать и даже не обнимал её. Это она стояла, прижавшись к нему всем телом, и обнимала его.

— Какой позор! — Генриетта отступила на шаг назад и попыталась прийти в себя. Руки её дрожали непонятно отчего.

— Миледи, вы проиграли пари! — голос Луи звучал совершенно спокойно.

— Это подло… То, что вы сделали, — Генриетта, не оглядываясь на Луи, бросилась из сада.

— Теперь она ещё больше меня возненавидит, — проговорил ей вслед Луи, — однако эта чертовка своими поцелуями чуть не лишила меня самообладания.

На самом деле поцелуй Генриетты подействовал на Луп очень сильно, он едва смог избавиться от желания тут же овладеть ею. Воспоминания о поцелуе тревожили Луи. Чтобы избавиться от наваждения, он решил развеяться и с этой целью направился в свою комнату.

Переодевшись, Луи пешком отправился в город. Побродив немного по улицам Орлеана, он остановился возле одной харчевни с вывеской «Кабан и Утка». Луи вошел в харчевню. Посетителей почти не было. Лишь за одним столом сидели двое мужчин. Он сел за один из столиков, заказал бутылку вина. Луи опорожнил кубок с вином, краем глаза наблюдая за полногрудой женщиной лет тридцати, которая прислуживала посетителям. Женщина бросала на него недвусмысленные взгляды, а потом, улучив минуту, подошла к нему.

— За небольшую плату его сиятельство может получить много удовольствия. У меня есть отдельная комната для таких случаев.

— Спасибо, не надо, — Луи с удивлением услышал свой голос.

Недовольно хмыкнув, женщина отошла. «Да что со мной? — подумал Луи. — Я же для этого и пришел сюда!». Как ни силился Луи представить себя с этой женщиной, ничего не получалось. Ему даже не удалось вспомнить лица прежних любовниц. Все затмевало лицо Генриетты.

Невольно мысли Луи перешли в другое русло. И как ни старался Луи отогнать мысли о ней, ее лицо снова и снова всплывало в его памяти в мельчайших подробностях. Светло-зеленые глаза, которые лучатся, словно лунный свет, немного изогнутые брови — они едва не касаются ресниц, когда Генриетта злится, и поднимаются кверху, когда ее лицо выражает удивление. Чуть вздернутый нос, красивый овал лица, мягкие щеки, которые все время меняются в цвете, губы… О боже — при воспоминании о губах Луи чувствовал, что его охватывает страсть. Но больше всего ему нравилась маленькая родинка над губой Генриетты — она выглядела так маняще и придавала лицу особое очарование. «Все, довольно! — остановил себя Луи. — Иначе я превращусь в одного из влюбленных болванов, которые только и знают, что всю жизнь следят за краем одного и того же платья. Я должен выкинуть Генриетту из головы, — решительно подумал Луи, — она внушает слишком сильные чувства». Приняв это решение, Луи предался выпивке. В течение двух часов он опустошил четыре бутылки вина и только после этого, напевая песенку, отправился домой.