…Но ведь он не будет произносить проповеди. Он будет читать лекции избранной кучке молодых джентльменов, на которых и будут растрачиваться сокровища этого голоса. Он избрал для себя жизненный путь преподавателя в Оксфорде, отгородившись от мира академическими стенами. Никогда не придут к нему за утешением или советом в трудный час прихожане в надежде на его умиротворяющую мудрость и твердую направляющую руку.
Краткая служба подошла к концу слишком скоро, и Дафне пришлось уделить все свое внимание непоседливым ученицам. Со вздохом она подозвала к себе Джулиану Пемброк и ценой немалых усилий воспрепятствовала попыткам Марианны Сноудон увязаться за мистером Карстейрсом, когда он покинул гостиную. И подумать только, что дядя Тадеус настаивал на приезде сюда этого джентльмена, дабы сделать ее жизнь легче и безопаснее!
Она пристроилась к концу процессии, которая несколько беспорядочно продвигалась к столовой; зазевавшихся девочек она подгоняла вперед, как наседка, собирающая разбежавшихся птенцов. Завтракать она не стала и намеревалась только выпить чашку крепкого кофе, очень горячего и сладкого. Она направилась в буфетную, но остановилась, неприятно пораженная той сценой, которая предстала ее взору.
Вокруг мистера Карстейрса собрались четыре ученицы; они смотрели на него такими умильными глазами, какие могли быть разве что у какой-нибудь восторженной овцы.
Вид у него был слегка рассеянный; судя по всему, его ни в малой мере не трогало это детское обожание. Марианна Сноудон дотронулась до его руки и явно строила ему глазки; но он просто улыбнулся, деликатно высвободил руку, и Марианне осталось лишь вздыхать у него за спиной.
Бедный мистер Карстейрс. Как, должно быть, досаждают ему эти глупышки, но он ни словом, ни жестом не выразил никакого раздражения. Впрочем, как Дафна с удовольствием отметила, он также никоим образом не дал понять, что такое внимание ему приятно.
При первой же возможности она покинула столовую вместе со своим первым классом. Следующие два часа она потратила на то, чтобы дать понятие о перспективе группе юных леди, которые неизменно изображали любой предмет так, словно он был плоским. Ей трудно было сдержать нетерпение: сегодня ее сердце не лежало к этому занятию. Мысли ее были далеко.
Второй класс, пришедший на смену первому, оказался еще более несносным. Она чувствовала, что ее временем можно было бы распорядиться с гораздо большей пользой, если бы посвятить его поискам в саду, на чердаке или в подвалах, даже принимая во внимание холод и плесень. Стрелки часов еще не успели обозначить полдень, а ей уже приходили в голову меланхолические мысли насчет того, не следует ли придушить кой-кого из учениц. Но, поддайся она этому искушению, то тогда дело могло повернуться так, что в пансионе начнут появляться настоящие призраки – тени невинно загубленных деточек.
Эта мысль помогла Дафне вновь обрести хорошее настроение, и она – вместе со своими воспитанницами – дожила до того момента, когда большие часы в холле пробили час. Девочки сорвались с мест и выбежали из класса в столовую, где их ждал ленч, и Дафна не стала корить их за нарушение приличий. Она тоже предпочла бы умчаться вместе с ними.
Не успели девочки вылететь из класса, как в дверном проеме показалась кузина Софрония со страдальческим лицом; она постояла, растерянно озираясь, пока мимо нее проносились девочки, а потом встряхнула головой, словно отгоняя минутное замешательство.
– Дафна, дорогая, ты мне нужна на пару слов. Зайдем в кабинет?
– Но девочки…
– Беатриса уже знает, милая Беатриса, такая энергичная. Она последит за порядком во время ленча. Она решила предоставить все эти неприятные дела тебе и Элспет, это тебе надо знать, хотя почему… впрочем, это к делу не относится. Просто она говорит, что позаботится о девочках, хотя что же она думает, чем занимаюсь я…
– Беатриса прекрасно справится, – сказала Дафна. У Софронии был такой удрученный вид, что Дафна встревожилась, оставила все рисовальные принадлежности на столах и последовала за своей престарелой родственницей.
Кузина Элспет ожидала их в кабинете; она тоже казалась ошеломленной.
– Милая моя сестра, – начала она, но Софрония перебила ее.
– Так ужасно! Так несправедливо! Пришло с утренней почтой… Вы должны знать…
Дафна и Элспет обменялись тревожными взглядами.
– Что мы должны знать? – мягко спросила Дафна.
– А вот что! – тоном трагической актрисы провозгласила Софрония и протянула им сложенный в несколько раз листок писчей бумаги.
Элспет взяла листок, поднесла к нему свою лупу и прочла написанное. Лицо у нее стало совсем мрачным.
– В чем дело? – Дафна переводила взгляд с одной на другую. – Дурные вести? Еще что-нибудь стряслось?
Элспет выдохнула и положила бумагу на стол.
– Мисс Лидгейт к нам не вернется. Ее родители считают, что наш пансион перестал быть подходящим для нее местом.
– Призраки!.. – вскричала Дафна в ярости. – Я… я могла бы им шеи свернуть!
– Если только они уже и так не мертвецы.
– Не надо так шутить, – Дафна с упреком взглянула на любимую кузину. – Ни одной секунды я не верила, что это настоящие привидения. Это какой-то подлый шутник выбрал Селвудский пансион как место для своих гнусных проделок и развлекается, а заодно уж и доводит нас до разорения.
Софрония заломила руки.
– Родители мисс Лидгейт хотят, чтобы мы вернули им деньги за остаток учебного года.
– Что-что?.. Никаких денег им не возвращайте! – возмутилась Дафна. – Это ведь не наша вина, что маленькая дурочка наслушалась бессмысленных историй, которые придумывают другие девочки.
Казалось, что Софрония вот-вот расплачется.
– Они отдали ее в пансион мисс Давенпорт.
– В пансион… – Ярость душила Дафну. Однако она быстро взяла себя в руки и процедила: – Ах, в самом деле? Надо же, как удачно… для мисс Давенпорт.
– О, Элспет, – причитала Софрония, – это самый сокрушительный удар из всех. Подумать только, что к этой женщине попадет наша милая мисс Лидгейт!
– И наши деньги, – пробормотала Элспет.
– И еще три девочки не вернулись после каникул, – продолжала Софрония; ее замогильному голосу позавидовала бы, наверно, сама Кассандра.
Элспет, встревоженная, подняла на нее глаза.
– Ты опасаешься, что они уже не приедут? Но мы не сможем набрать столько денег, чтобы всем им вернуть плату за обучение. Мы просто разоримся вконец. И даже если мы не отдадим эти деньги, – добавила она, как бы предупреждая возражения Дафны, – что мы будем делать со следующим семестром? Мы не сможем содержать школу, в которой нет школьниц.
