— О Господи, как же я ненавижу этого хлыща!
Наконец с планом рассаживания гостей за свадебным столом было покончено. Гости были распределены в зависимости от их положения, степени благосостояния, наличия тайных разногласий между ними и их пороков. Закрыв глаза, Феба обессиленно опустилась на подушки диванчика.
— Слава Богу, — пробормотала она. — Спасибо, Марбрук.
— Пожалуйста. Всегда рад помочь, — улыбнулся он.
— Я вам очень признательна, — не открывая глаз, проговорила Феба.
Он ничего не ответил. Пауза затянулась. Открыв глаза, она увидела лицо Марбрука всего в нескольких дюймах от своего лица. Он сидел, опираясь локтем на спинку дивана и подпирая рукой подбородок.
Фебе сразу же вспомнился вечер их знакомства, их беседа, когда они уединились в саду во время бала. Мука, которую Феба читала сейчас в глазах Марбрука, была неоспоримым свидетельством того, что и он тоже не забыл тот вечер.
О, эти глаза… Феба могла бы смотреть в них бесконечно. Ей хотелось исцелить боль, которую она причинила Марбруку. Глядя в его глаза, Феба с недоумением размышляла о том, как люди могут быть так слепы, принимая столь серьезного и честного человека, как Марбрук, за отъявленного негодяя, приписывая ему пороки, которых у него нет.
Не отрывая взгляда от Фебы, Рейф заботливо поправил прядку волос, упавшую ей на лицо. Его рука задержалась на ее щеке на мгновение дольше, чем следовало. От его прикосновения — нежного и невинного — сердце Фебы сжалось от сладкой муки.
Теперь она не сомневалась — Марбрук чувствует сейчас то же самое, что и она.
Феба сидела неподвижно и молчала, словно боялась выдать свои чувства неосторожным словом или жестом — и дальше они с Марбруком уже не смогут ничего скрывать. Ей хотелось продлить эти редкие мгновения, когда она рядом с Рейфом, царствует в его мыслях, является его возлюбленной — той женщиной, которой стала бы, не прояви малодушие и глупость.
Когда Рейф коснулся лбом лба Фебы, она затаила дыхание. Она не возражала против этого: всякий раз, когда Марбрук был с ней рядом, у Фебы появлялось ощущение, что так и должно быть.
Нет, Рейф не поцеловал Фебу, а только прижался щекой к ее щеке. Она чувствовала его горячее дыхание у своего уха и сидела, боясь пошевелиться. По спине у нее побежали мурашки. Замирая, Феба ждала, что же Рейф сделает дальше.
Сердце у нее билось учащенно. Когда Рейф коснулся губами ее уха, она закрыла глаза и ждала продолжения.
Рейф тем временем осыпал поцелуями ее шею. Затем, положив голову Фебы себе на грудь, прошептал:
— Феба… Боже мой, мне невыносимо думать, что ты выходишь замуж за моего брата!
Эти слова подействовали на Фебу отрезвляюще. Волшебство момента мгновенно исчезло — и открылась неприкрытая правда. Она ахнула, отстранилась и резко встала с места. Феба повернулась к Рейфу спиной, стараясь привести в порядок свои чувства.
Рейф тоже поднялся. Он тяжело дышал, словно после быстрого бега.
Словно он бежал туда, где должен был быть изначально, туда, где должно быть его настоящее место.
Феба оглянулась и посмотрела на Марбрука. Щеки у нее пылали, глаза блестели. Она была хороша сейчас, как никогда, — разрумянившаяся, с растрепавшимися волосами, с прядями, выбившимися из прически.
Хотя Рейф ужасно волновался, он решил узнать у Фебы правду, какой бы горькой эта правда ни оказалась. Ему во что бы то ни стало нужно знать ответ на вопрос, который его все время мучит. Не желая ходить вокруг да около, Рейф спросил напрямик:
— Почему вы ответили «да» на предложение моего брата?
Лицо Фебы приняло страдальческое выражение. Она опустила голову.
— Когда мы познакомились, вы не сообщили мне свое полное имя. И когда я получила предложение Брукхевена, я подумала…
Это была чудовищная ошибка. О Господи! Принимая предложение руки и сердца, она считала, что говорит «да» не Колдеру, а Рейфу.
На мгновение глаза Марбрука радостно зажглись, а затем снова потухли: убедившись, что вышло недоразумение, Феба не стала исправлять свою ошибку.
— И тем не менее позже вы не забрали свои слова назад, — деревянным голосом проговорил Рейф. — Скажите, почему? Признайтесь: вы сообразили, что случайно поймали в свои сети более крупную рыбку, чем я?
Феба стояла, опустив голову, боясь поднять на Рейфа глаза.
— Это не так… Не совсем так, — сжимая кулаки, сказала она. — Викарий…
— О да, ну разумеется! Вы хотите дать мне понять, что вас заставили насильно не разрывать эту помолвку. А сами вы — категорически против нее.
Феба почувствовала тошноту. Испугавшись, что Рейф сможет догадаться по ее глазам, что она лжет, она закрыла лицо руками.
— Мне жаль, что я… — «Мне жаль, что я с вами встретилась. Мне жаль, что вы распутник… Мне жаль, что я проявила малодушие…»
Рейф обнял ее за плечи.
— Феба, вы ни в чем не виноваты. Вы не могли этого предотвратить.
Она покачала головой. Если Рейф не перестанет сейчас же быть таким милым и добрым, она не выдержит — и скажет ему правду. И тогда он возненавидит ее точно так же, как она сама ненавидит себя.
«Не забудь… невосприимчивость».
Феба вздохнула и медленно отстранилась, чувствуя себя совершенно опустошенной. Пусть уж он пребывает в неведении. Так будет лучше для него. Пусть считает ее игрушкой в руках судьбы, жертвой неблагоприятно сложившихся обстоятельств. Так будет лучше. Рано или поздно Рейф переключит свое внимание на другую женщину и забудет ее. Со временем он вовсе перестанет ее замечать, и она станет для него важна не более, чем какой-либо предмет мебели в этом доме.
Пусть лучше Рейф продолжает считать ее приличной женщиной.
— Извините, что я не была с вами искренней с самого начала. Я подумала… — У Фебы к горлу подступил комок, и она замолчала на мгновение, а потом продолжила: — Вы сказали, что указали на меня Колдеру. Рейф отвел взгляд.
— Да, будь я неладен, — сказал он с досадой. — Я сделал это только затем, чтобы он одобрил мой собственный выбор.
— Ах… — Между ними так много оставалось недосказанного. И было слишком поздно менять существующее положение вещей.
— Но еще не все потеряно, — с надеждой в голосе проговорил он, обнимая Фебу за плечи и снова касаясь лбом ее лба. — Я могу поговорить с Колдером, с вашим отцом, — почти взмолился Рейф. — Пусть у меня и сомнительная репутация, но я не бессребреник.
Феба закрыла глаза. Она представила, как рассердится викарий, узнав, что его непутевая дочь из-за собственной глупости отказалась от права получить наследство Пикеринга. Феба снова потеряет любовь отца, которой тщетно добивалась столько лет. Снова превратится в блудную дочь, отвергнутую родным отцом. Она осторожно и медленно убрала руки Рейфа со своих плеч.
