– Этого не будет! Я не допущу, чтобы она пострадала от грязных сплетен! – И он кинулся к Алане.
Девушка сидела у окна и завороженно глядела на улицу. Все было для нее в новинку, все удивляло. Дело шло к ночи, и прохожих было уже мало, а люди, появлявшиеся на улице, все куда-то спешили. Хозяева лавок запирали двери и расходились по домам.
Неожиданно в комнату ворвался мертвенно-бледный Николас. Глаза его лихорадочно блестели.
Алана медленно встала со стула и прижала руки к груди.
– Мне очень стыдно, Николас. Я долго думала, что я сделала не так, и, кажется, поняла. Мне не следовало приходить к тебе в одной рубашке. Ты ведь поэтому рассердился, да?
Николас молчал.
– Почему ты мне не отвечаешь? – едва удерживаясь от слез, спросила девушка.
Вид у нее был такой несчастный, что Николасу тут же захотелось ее обнять и утешить.
Он заметил, что она переоделась в коричневое платье, и глаза его потеплели.
– Алана, скажи, пожалуйста… как ты ко мне относишься?
Вопрос застал девушку врасплох. Она настороженно посмотрела на Николаса, ища подвоха, а потом тихо произнесла, взвешивая каждое слово:
– Я… тебе доверяю. Больше, чем кому бы то ни было.
– А что бы ты сказала, если бы я попросил тебя стать моей женой?
Алана растерянно заморгала: он что, с ума сошел?
– Твоей женой? Нет… Я не могу стать твоей женой!
– Почему? Ты совсем одна. Если разобраться, то, кроме меня, у тебя вообще никого нет. Разве будет плохо, если мы поженимся?
– Я принадлежу Серому Соколу.
Нет, эти слова прозвучали неубедительно. Алана сама себе не поверила.
– Серый Сокол мертв, Синеглазка, а тебе сейчас нужен живой муж.
– Но ты же не собирался жениться! – напомнила она Николасу.
– Я передумал.
– Но… я… это так неожиданно… я не знаю…
– Вот и прекрасно. Раз у тебя нет возражений, мы поженимся сегодня же, – заявил Николас и, взяв со стула ее новый плащ, протянул его девушке. – Пошли!
Алана еле плелась за ним на непослушных ногах и тщетно пыталась понять, почему он вдруг решил на ней жениться. В том, что Николас ее не любит, она не сомневалась. Но тогда что побудило его принять столь странное решение?
Молодые люди молча спустились по лестнице, и Николас спросил у портье адрес священника.
На улице дул пронзительный ветер, но Алана не замечала ничего. Она была оглушена и подавлена. Ей даже казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим.
Николас стоял рядом с Аланой и четко, отрывисто отвечал на вопросы преподобного Милларда. Присутствовавшая при бракосочетании миссис Миллард серьезно смотрела на жениха и невесту.
– Николас Беллинджер, – торжественно произнес священник, – согласен ли ты взять в жены эту женщину?
– Да.
– А ты, Алана Кэлдвелл, согласна ли ты взять в мужья этого человека?
– Я… д-да, согласна.
Произнеся все слова, которые положено говорить в подобном случае, и улыбнувшись, священник предложил капитану поцеловать невесту.
Николас запечатлел на лбу Аланы холодный поцелуй, не имевший ничего общего с теми жаркими поцелуями, которыми он осыпал ее в дилижансе. Он явно не горел желанием заключить молодую жену в свои объятия. Увидев столь откровенное равнодушие, Алана совсем пала духом.
Попрощавшись с Миллардами, Николас вывел Алану на улицу, по которой в этот поздний час разгуливал только холодный ветер.
Молодожены медленно пошли в гостиницу. Подойдя к зданию, в котором располагалась редакция «Миссури репабликан», Николас нерешительно замер, но потом все же потянулся к дверной ручке. Пожалуй, стоит подложить свинью Фрэнку Шелби. Да-да, это хорошая мысль! Его сенсация тут же протухнет, поскольку в ней не останется пикантности: законные браки никого не интересуют.
Мужчина, сидевший за столом, оторвался от кипы бумаг:
– Чем я могу вам служить?
Николас положил на стол деньги и внушительно произнес:
– Мне необходимо поместить объявление в завтрашнем выпуске.
Мужчина обмакнул ручку в чернильницу.
– Прекрасно, сэр. А что мы напишем?
– Напишите просто: «Капитан Николас Беллинджер и Алана Кэлдвелл вчера обвенчались».
В подслеповатых глазах вспыхнул огонек интереса.
– Позвольте… уж не о вас ли мистер Шелби…
– За всеми подробностями, – перебил его Николас, – обращайтесь к преподобному Милларду. Он даст вам исчерпывающие сведения.
– Если хотите, я разыщу мистера Шелби. Он напишет репортаж о вашей свадьбе.
– Никаких репортажей! Просто опубликуйте объявление – и все.
– Но мистер Шелби будет недоволен… я должен ему сообщить… – запротестовал сотрудник газеты.
Конца фразы они так и не услышали, потому что оказались на улице. В голове Аланы роилось множество вопросов, но она не решалась заговорить с Николасом: он был странно молчалив, и это ее пугало.
Да и вообще, ее муж скорее походил не на новобрачного, а на человека, собравшегося на войну.
– Что с тобой, Николас? – наконец не выдержала Алана. – Ты так сердит… Зачем ты на мне женился? Ты же не хотел этого!
– Как зачем? – буркнул капитан. – Чтобы заткнуть рот сплетникам.
– Но… я не понимаю, Николас! Я всегда считала брак чем-то священным… по-моему, в него должны вступать только люди, которые любят друг друга.
– Все это так, Синеглазка, – вздохнул капитан, – но что делать, если судьба сыграла с нами злую шутку? Впрочем, ты не бойся, я не навязываюсь тебе в мужья. И не собираюсь отнимать твою любовь у Серого Сокола.
Алана грустно смотрела на мерцающий огонек лампы. Мысли ее были далеко: она вспоминала ночь, проведенную в хижине, в которой они должны были поселиться с Серым Соколом после свадьбы. Ту ночь она тоже провела одна…
Николас проводил ее до номера и куда-то ушел. Ужин Алане принесли двое гостиничных служащих, однако аппетита у нее не было, и еда осталась нетронутой.
Алана не отходила от окна, высматривая, не покажется ли Николас. От долгого стояния у нее заболела спина, но она все прижималась лбом к холодному стеклу, по которому текли струйки дождя.
Ей было трудно представить себя чьей-то женой. Особенно женой Николаса Беллинджера! В который раз перебирая в памяти события последнего дня, Алана пыталась понять, что побудило Николаса принять столь неожиданное решение. Чем больше она думала о случившемся, тем яснее ей становилось, что все полетело кувырком с того самого момента, когда она явилась в ночной сорочке в комнату Николаса и застала там женщину, которую при виде ее охватило какое-то странное волнение…
Заслышав скрип отворяющейся двери, Алана резко обернулась. Николас внес саквояж. Слуга, вошедший за ним, держал в руке чемодан.
