Отказалась продавать его Селесте, в очередной раз укрепив его в мысли, что она совсем не похожа на римлянку. Хотя он уже давно понял, что Диана особенная.
Она вдруг резко повернулась к нему, встречаясь с ним взглядом.
– Я сложу свою плоть и кости в прах перед богами, но добьюсь свободы для тебя и Невии, – вдруг с жаром сказала Диана. – У вас должны быть выбор и воля делать то, что сами хотите.
Кай был изумлен – Диана произнесла клятву, какую он в жизни не слышал. И если на пляже он готов был посмеяться над ее словами, теперь верил, что она пойдет до конца, чтобы исполнить задуманное.
– Я бы не хотел, чтобы ты обращалась в прах перед богами ради моей свободы, – сказал он наконец.
Диана улыбнулась, и Кай понял, что недавняя злость ушла. Но в глазах ее было что-то… Он не мог это объяснить, просто чувствовал, что за этот короткий разговор в госпоже что-то неуловимо изменилось.
– Я увезу вас с Невией в Помпеи и сделаю вольноотпущенниками, – сказала она. – А сейчас мне нужно помолиться у алтаря Аполлона, а потом…
Диана встала и отряхнула руки от пыли. Кай последовал за ней.
– А потом поедем и погуляем в порту. Не хочу торчать на вилле.
Ночь была лунной, и он хорошо видел ее лицо. Раскрасневшееся, с лихорадочно блестящими от возбуждения глазами. Она часто и шумно дышала, выгибаясь под ним, откликаясь на малейшее прикосновение. Такая страстная и покорная, готовая ради него на все.
Он провел языком по тонкой длинной шее, одновременно касаясь ее между ног. Там было горячо и влажно, и он широко раздвинул бедра девушки. Сил сдерживаться не было, и он проник в нее резким, быстрым движением, сорвав с губ сдавленный стон.
– Тш-ш-ш, – он накрыл ее рот ладонью. – Никто не должен услышать.
Он нетерпеливо толкался в нее, а она стонала ему в ладонь. Страсть затмевала все, и он даже не пытался сдерживаться, надеясь, что никто не услышит влажные пошлые шлепки, нарушавшие тишину ночи. От нее сладко пахло духами, и этот запах пьянил, лишая остатков самообладания. Он впился в ее губы жадным поцелуем, сплетая свой язык с ее.
Тайная и оттого лишь более страстная связь пьянила сильнее вина. Она знала, что так нельзя, что, если правда выплывет наружу, у них будут проблемы, но не могла отказать, когда он приходил к ней, позволяя ему все, что он только пожелает.
– Хочу так, – он перекатился на спину и потянул ее, сажая себе на бедра.
Она закусила губу, чтобы снова не застонать, опускаясь на его член. Она двигалась вверх-вниз, снова и снова принимая его в себя, не отрывая взгляда от его лица. Он смотрел на ее грудь, подпрыгивавшую в такт каждому движению, крепко сжимая ее ягодицы, вынуждая двигаться быстрее.
Кровь шумела в ушах, а тело горело от удовольствия, искорками бегавшего под кожей. Она прильнула к нему, чтобы ощущать его кожу своей, желая слиться не только телами, но и сердцами. Сильные руки прижали ее так крепко, что было трудно дышать, но ей нравилось.
Хотелось, чтобы он вечно обнимал ее.
– Я люблю тебя, – хрипло прошептала она в его губы.
Вместо ответа он поцеловал ее, окончательно лишая рассудка, и закончил спустя несколько стремительных движений. Обессиленно раскинувшись на влажных простынях, он гладил ее по волосам, восстанавливая сбившееся дыхание.
Она приподнялась на локте, заглядывая ему в глаза, и сняла пальцем капельку пота, проступившую у него на виске. Она как завороженная смотрела на его лицо, которое в лунном свете казалось ей еще прекраснее, чем обычно. И все равно было жаль, что они могут наслаждаться друг другом только ночью.
– О чем думаешь? – шепотом спросила она, потираясь кончиком носа о его щеку.
– Все о том же, – нахмурился он, вспомнив, о чем они говорили до того, как она сбросила свою тунику.
– Я помогу тебе, – пообещала она. – Я достану для тебя деньги.
* * *
– Госпожа не желает прогуляться?
Диана сидела к Каю спиной, но знала, что он улыбается, а потому не стала возмущаться, что он снова зовет ее «госпожой», хотя они были вдвоем в ее покоях.
– Госпожа желает закончить дела, – весело сказала она, оборачиваясь к гладиатору. – Мне нужно подготовить для Домиана список гостей, чтобы он мог сразу записывать, кто сдал пожертвования на храм.
– До приема еще неделя, а ваш лекарь настаивает, что пребывание на свежем воздухе укрепит ваше здоровье.
– Хорошо, – улыбнулась Диана, вспоминая, как они гуляли в порту три дня назад после приезда Селесты.
Девушка отодвинула бумаги в сторону, решив, что может закончить дела после обеда. Она встала и накинула на голову легкий платок, чтобы тот защитил ее от палящего солнца.
– Раз ты так настаиваешь, то давай прогуляемся. Признайся, тебе просто стало скучно сидеть тут?
Она подошла к Каю, ожидая, когда он распахнет перед ней дверь, но тот медлил. Его взгляд скользнул по ее лицу, а потом замер на губах, которые она смазала маслом, чтобы не сохли от жары. Уже несколько ночей подряд он засыпал, представляя, какие на вкус губы у его госпожи.
Эти мысли сводили его с ума.
– Ты не даешь мне скучать, Диана, – усмехнулся Кай, отпирая дверь.
– Рада это слышать.
Она улыбнулась так ослепительно, что могла бы затмить собою солнце. Кай некстати вспомнил, как вчера, пока Диана терзала лиру под присмотром Елены, он смотрел на статую Венеры и думал, что ей не сравниться в красоте с его госпожой. Никому не сравниться, ведь ни у одной девушки он не видел таких глаз. Зеленые с янтарными крапинками, они светились добротой и дарили ему тепло, которого он раньше не знал.
– Я думаю, нам стоит…
Кай так и не узнал, что думала Диана, потому что с другого конца коридора раздался крик и какой-то грохот. Диана тут же рванулась на шум, но Кай успел перехватить ее, крепко сжав запястье и удерживая на месте. Он знал, что не сможет заставить ее проявить благоразумие и вернуться в комнату, а потому строго сказал:
– Я пойду первый, держись за мной.
Диана кивнула и махнула рукой, отправляя его вперед. Они тихо, но быстро пошли по коридору и поняли, что крики и грохот доносятся из покоев Талии.
– Дрянь! Я отправлю тебя работать на мельницу!
Кай увидел, как помрачнело лицо госпожи, – она поняла, что ее мачеха кричит на служанку.
Забыв про
