В их первую ночь она была напугана, несмотря на свою решимость, но он сумел успокоить ее. В тот день, когда они занимались любовью на солнечной поляне, она чувствовала себя гораздо свободнее, но, тем не менее, на нее оказывали сдерживающее влияние ее прошлое и необычность ситуации.
Сейчас же она испытывала... страстное желание, сделалась влажной и жаждущей.
Она жаждала этого мужчину. Жаждала его великодушия и умения доставить ей восторженное наслаждение. Каждое движение Николаса вызывало у нее стон, и она выгибалась навстречу его толчкам. Тот факт, что они так спешили слиться, что даже не стали полностью раздеваться, еще более воспламенял ее чувства.
Она чувствовала себя распутной, и это было восхитительно.
Это Николас сделал ее такой.
И она была счастлива.
Их ритм участился, проникновения в нее стали неистовыми, и она прижалась к нему с нарастающей настоятельной потребностью. Кэролайн откинула голову назад и стонала от наслаждения, а он что-то бормотал, чего она не могла уловить.
В следующий момент у него наступила разрядка. Кэролайн ощутила, как напряглось его тело, из груди вырвался стон, темные ресницы резко опустились, и он замер, извергаясь в нее. Мощная вспышка, опалившая ее лоно, была такой же внезапной и стремительной, как его порыв, когда он подхватил ее на руки на террасе и понес наверх.
Его дыхание обжигало щеку, затем послышался короткий смешок.
– Прошу прощения. Дайте мне пару минут, и я обещаю снова быть в седле. По-видимому, танцы при луне с очаровательной леди с золотисто-каштановыми волосами возбуждают меня сверх всякой меры. Я не припомню, чтобы все происходило так быстро.
Кэролайн сомневалась, сознавал ли он, насколько трогательной и пьянящей была мысль о том, что она заставила такого опытного любовника, как герцог Роудей, потерять контроль над собой. Кэролайн закрыла глаза, чтобы он не мог видеть внезапно выступившие слезы. Это были слезы радости от сознания того, что все те обидные уколы и насмешки в ее адрес от мужа исчезали с каждым нежным прикосновением, с каждой улыбкой и с каждым неистовым поцелуем.
Она хотела, чтобы эта неделя никогда не кончалась.
Николас вышел из нее, и она подавила вздох разочарования, опасаясь, что он неправильно истолкует его. Он улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Николас лежал, опираясь на локоть, с расстегнутыми штанами, со слегка растрепанными волосами и представлял собой непристойную картину. Он провел пальцем по ее щеке и по нижней губе.
– Не беспокойтесь. Я искуплю свою вину. Позвольте мне раздеть вас, и мы начнем все сначала, моя дорогая Кэролайн.
Ей нравилась мысль быть его дорогой.
На губах ее обозначилась легкая улыбка. Лежа в юбках, собранных на талии, она испытывала томительную неудовлетворенность, хотя сомневалась, что такое состояние продлится долго.
– Вы пока не разочаровали меня.
– Я ценю ваше доверие. – Он ловко расстегнул платье и привлек ее к себе. – Должен сказать, женщина обладает властью над мужчиной, когда тот желает ее так, как я желаю вас.
– Жаль, что такая ситуация возникла только в результате спора между вами и Мэндервиллом.
Николас замер и оставался неподвижным некоторое время.
Она, в свою очередь, была в ужасе.
Уже второй раз за этот вечер она говорит то, что у нее на уме. Чего теперь ожидать? Признания в любви от мужчины, который едва знал ее? Пусть даже он исследовал каждый дюйм ее тела, но несколько дней в компании друг друга едва ли могут способствовать возникновению серьезных отношений, учитывая необычные обстоятельства, приведшие к их сближению.
Щеки Кэролайн пылали от собственной дерзости и бестактной способности говорить лишнее в самое неподходящее время. Вот почему она обычно старалась молчать во время публичных разговоров. Она могла – как только что доказала – необдуманно высказать что-то обескураживающее.
К счастью, Николас был опытным человеком, способным находить выход из затруднительных положений, возникающих между мужчинами и женщинами. Он только пожал плечами, и казалось, оставил без внимания ее неуместное замечание. Последняя пуговка ее платья была расстегнута, и он улыбнулся своей неподражаемой улыбкой.
– Это глупое пари свело нас вместе, и я ни о чем не жалею. Сейчас вы здесь, со мной, – он стянул ее платье вниз, открыв напряженные груди под тонкой сорочкой, – и выглядите очаровательной и желанной.
Николас целовал ее долгими возбуждающими поцелуями, продолжая неспешно раздевать.
В последующие несколько часов он в полной мере загладил свою небольшую оплошность, заставив Кэролайн неоднократно взлететь на пик блаженства, доказывая, что его легендарная мужская сила являлась фактом, а не мифом.
Позднее, насыщенная и расслабленная, она задумалась о будущем, лежа в объятиях Николаса. Его присутствие рядом символизировало существенные изменения в ее жизни.
Не исключено, что она скоро будет отвергнута. Будучи неопытной, она наивно полагала, что тайное занятие любовью может вызвать неуважение со стороны партнера. Следует учитывать, что Николас и Дерек Дрейк имели репутацию мужчин, способных легко соблазнить и бросить женщину. Их целью было лишь получить мимолетное удовольствие.
Что, если она не сможет легко расстаться с ним?
Рядом с ней Николас погрузился в сон во всей своей мужской красе. Его грудь ритмично вздымалась с каждым дыханием. Глядя, как ночной ветерок колышет шторы, Кэролайн поняла, что этот мужчина стал ее проблемой, поскольку все здесь, включая его самого, было таким необычным и великолепным, что ей трудно было отделить реальность от воображения.
Он беседовал с ней. Она ценила интеллект Николаса не менее, чем его умение возбуждать ее тело. Если бы он только держал ее в спальне целую неделю, то, возможно, она не чувствовала бы себя такой встревоженной. Но он был чрезвычайно деликатен, добр и внимателен к ней в любой ситуации.
Она испытывала болезненный страх, что теперь не сможет так просто уйти от него.
Николас пошевелился, сменив положение, и, не просыпаясь, инстинктивно притянул ее к себе.
Вероятно, он делал это неоднократно с другими любовницами. Это не должно волновать ее.
Однако волновало.
Аннабел послушно повернулась в своем усеянном булавками свадебном платье, и портниха, стоя на коленях на полу, продолжила подшивать подол. Маргарет наблюдала за ее действиями критическим взглядом, время, от времени комментируя происходящее.
Заметно ли, подумала Аннабел, насколько равнодушно она готовится к главному событию в своей жизни?
