– И он привез тебе подарок, – добавила Блис, исчезая за дверью вслед за сестрой.
Роберта открыла было рот, чтобы заговорить, но графиня опередила ее.
– Лорд Кэмпбел уже уехал на свою утреннюю прогулку верхом, – сказала она.
– Но как вы узнали, что я думаю? – удивленно спросила девушка.
Графиня многозначительно улыбнулась ей.
– Быть друидом означает знать. – И с этими словами покинула спальню.
Даже не взглянув на поднос с завтраком, Роберта вскочила с постели и заметалась по комнате. Ей нужно нарядиться как-то по-особенному сегодня утром, и мысль о том, что Гордон может вернуться, пока она будет с Генри, заставляла ее торопиться.
Она плеснула в лицо водой, чтобы смыть остатки сна, и поспешно надела то самое изумрудно-зеленое платье, в котором была накануне вечером. Потом схватила гребень и зачесала черные как смоль волосы назад, распустив их пышным каскадом, падавшим по спине до самой талии. И когда показалась из своей комнаты, то выглядела восхитительно растрепанной, точно только что вернулась с любовного свидания, а не встала со своего ложа девственницы.
Едва она вошла в кабинет, как Генри Талбот с любезной улыбкой шагнул ей навстречу. Спрятав левую руку в складках платья, Роберта пошла ему навстречу.
– С Новым годом, дорогая! – приветствовал ее Генри, низко склонившись над ее правой рукой.
– С Новым годом, милорд! – как можно ласковей улыбнулась ему Роберта. – Я скучала по тебе.
– Я скучал по тебе еще больше, – сказал он.
– И это среди веселых придворных красавиц? – удивилась она. – Не могу в это поверить.
– Клянусь, что это правда, – горячо заверил Генри. – Все их прелести бледнеют при сравнении с твоим милым лицом.
– Благодарю за столь лестный комплимент, – сказала Роберта, невольно одарив его кокетливой улыбкой. – Тебе удалось встретиться при дворе с моим братом Дабом?
– Да, он человек, которого я буду рад называть своим шурином.
– А как поживает наша Красавица?
– Изабель в порядке, но беспокоится о тебе, – сказал Генри. – Твой брат и она много времени проводят вместе. То есть все то время, которое она не посвящает своей мачехе и сводным сестрам.
– Это просто бессовестно, как они с ней поступают! – воскликнула Роберта, обидевшись за подругу.
– Дорогая, я проделал весь путь из Хэмптон-Корта вовсе не для того, чтобы обсуждать личные проблемы Изабель Дебре, – сказал Генри. – Хоть я и восхищаюсь твоей преданностью подруге, но мое время здесь ограниченно. – Он достал из кармана камзола маленькую темно-синюю бархатную коробочку и протянул ей. – Я привез тебе новогодний подарок.
Роберта улыбнулась и взяла подарок со словами:
– Благодарю вас, милорд. Открыть ее сейчас?
Генри хмыкнул:
– А если я скажу «нет», ты будешь ждать?
– Я люблю получать подарки, – тряхнула она головой, словно маленькая девочка.
Роберта открыла коробочку, и у нее перехватило дух при виде того, что находилось внутри. Там лежала изумительная брошь в виде двух попугайчиков. Очаровательные золотые попугайчики сидели по обеим сторонам золотого гнезда, в котором лежали четыре жемчужных яичка. Глаза у птичек были рубиновые, так же как и листья на алмазных и золотых ветках, на которых держалось гнездо.
– Это королевский подарок, – тихо воскликнула Роберта.
– Позволь мне, дорогая, – сказал Генри, взяв брошь из ее руки. Потянувшись, чтобы приколоть брошь к ее платью, он слегка коснулся кончиками пальцев ее груди.
От этого случайного прикосновения дыхание у Роберты перехватило и сердце забилось сильнее. Взволнованная этим прикосновением, она, запинаясь, произнесла:
– Я… я просто… просто не знаю, как благодарить тебя.
– Поцелуем.
Роберта вспыхнула и застенчиво опустила глаза в пол.
– Я дожидался этого целую вечность, – сказал Генри, одной рукой приподнимая ее подбородок. Потом мягко прильнул к ее губам.
Роберте было приятно ощущать его губы на своих, но внутренний голос говорил ей, что здесь чего-то недоставало, чтобы из теплой привязанности возгорелась пламенная любовь. А опьяняющий поцелуй Гордона Кэмп-бела заставлял ее желать чего-то еще.
– Убери руки от моей жены! – раздался вдруг рядом гневный голос.
Роберта отпрянула от Генри и повернулась лицом к двери. И от испуга стала бледной как полотно.
Гордон Кэмпбел пересекал кабинет по направлению к ним. Гнев, исказивший его черты, не оставлял сомнений в его намерениях.
– Если ты еще раз прикоснешься к моей жене, – предупредил Гордон, – я убью тебя.
– Это решит он, – коротко бросил Генри, указав на свой кинжал за поясом. – Роберта тебе еще не жена. Сердце ее принадлежит мне, и тело тоже будет принадлежать, как только вы расторгнете помолвку.
Гордон устремил на Роберту ледяной взгляд и сказал:
– Не пора ли все прояснить, ангел? Сама скажешь ему?..
Роберта почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног и весь мир рушится вокруг. Губы ее дрожали, слова выходили, словно болезненный шепот, когда она заговорила:
– Ты, гнусный негодяй, как ты смеешь…
– Расскажи Талботу правду, – приказал Гордон.
– К моему великому сожалению, – сказала Роберта, повернувшись к Генри, – мой отец выдал меня замуж за Гордона, когда мы еще были детьми. – Не в силах перенести то выражение глубокого разочарования, которое появилось в его глазах, она повернулась к Гордону и набросилась на него: – А ты… Ты обещал держать это в тайне до первого дня весны, когда я приму окончательное решение. Ты нарушил свое слово.
– Я просто потакал тебе в этом капризе, – сказал Гордон ледяным тоном. – Но я никогда не собирался отказываться от тебя.
– Ты собираешься жить с женщиной, которая любит другого? – спросил Генри.
– Эта девушка еще сама не знает, что такое настоящая любовь, – возразил Гордон. – Сама того не желая, она провела тебя, как глупца. – И, повернувшись к Роберте, сказал: – Собирай свои вещи, жена. Мы уезжаем в Шотландию через час.
– Нет! – закричала она.
– Я сделаю ее вдовой, прежде чем ты хотя бы сдвинешься с места, – пригрозил Генри, вытаскивая кинжал.
– Считай себя мертвым, Талбот. – Из-за голенища сапога Гордон вытащил свое «последнее средство».
– Бросьте кинжалы!
Все трое тут же обернулись на голос. В дверях кабинета стояли граф Ричард и леди Келли.
– Джентльмены, прошу вас сделать то, что сказал мой муж, – приказала графиня. – Мы не позволим никакого насилия в нашем доме.
Оба неохотно вложили кинжалы в ножны. При одобрительном кивке своей жены граф Ричард повернулся к своему шурину.
– Возвращайся ко двору и оставайся там до первого дня весны. Уезжай сейчас же.
