— Почему он это сделал? Такая бессмыслица.
— Вы не выйдете больше за эти ворота, — сказал он хрипло. — Даже на стены крепости, до того, как стемнеет, ни шагу.
— Но как я могу покинуть замок? Вы не позволяете никому уйти без вашего согласия.
— Откуда я знаю, что у вас на уме? Может, вы решите опять отправиться за этими проклятыми листьями.
— Но я же говорила, что у меня достаточно… — Она остановилась, до нее внезапно дошел смысл происшедшего. — Вы думаете, это предупреждение?
— Я знаю это.
Она попыталась прояснить для себя все.
— Но не против вас.
— Ваден не сомневается, что я знаю, что он собирается убить меня.
Не попытается, а собирается. Он говорил так, словно его смерть от руки Вадена стала неизбежностью.
— Тогда кого… — Ее глаза широко раскрылись от внезапного озарения. — Меня?
— Он видел, как вы остановили Абдула и других, когда те ломали ветки. Он знает, что я пойму его намек.
Она недоверчиво покачала головой.
— Он хочет меня убить?
— Он считает, что должен. Ваден не убивает невинных.
Она вполне бы поверила, что человек, который так холодно и методично расправился с деревом, способен на все.
— Вы оправдываете его?
— Я только объясняю. Ваден — справедливый человек. Он мог бы убить вас вчера, но он хотел сначала предупредить о своих намерениях.
— Но почему? Я не сделала ему ничего плохого.
— Нет. Вы не сделали. Это моя вина. Я оказался тупицей и позволил себе… Боже, сколько же еще! Неужели весь мир должен погибнуть, прежде чем я… — Он повернулся и решительно направился к конюшне. — Идите внутрь и оставайтесь там. Я собираюсь найти его.
Страх сжал ее сердце. Она вспомнила его слова, когда он объяснял Абдулу, насколько опасен этот Ваден.
— Вы поедете один?
Он мрачно кивнул.
— Я не хочу, чтобы мои люди платили за мою глупость. Сомневаюсь, позволит ли он мне увидеть себя. Он носится по этим горам, словно призрак.
— Он находился на третьей горе…
— Вы думаете, я дурак? Я пытался несколько раз выследить его за последние два года. Но он всегда уходил прочь, прежде чем мы добирались до его лагеря.
Словно призрак, сказал Вэр… Призрак смерти…
— Все это бессмысленно.
— Он имел в виду именно это. — Вэр замер в дверях конюшни и посмотрел на нее. — Я оставлю распоряжение Абдулу, что, в случае, если я не вернусь, он должен будет спрятать вас в надежном месте. Тогда с ним не спорьте, просто поезжайте. Вы поняли?
— Нет не поняла. Я вообще ничего не понимаю.
— Возвращайтесь в замок. — Он зашел в конюшню. — У меня нет времени на объяснения.
Она последовала было за ним, но остановилась. Его нельзя переубедить, поняла она с отчаянием. Он поедет и попытается убить этого человека, угрожавшего ей смертью.
Это все какое-то сумасшествие. Он наверняка ошибается, но определенно собирается рисковать своей жизнью, пытаясь предотвратить гибель ее, Tea.
Она медленно побрела к замку.
Почему женщины не ведут свою борьбу сами, вместо того чтобы поручать мужчинам делать это вместо себя. Но это не ее битва. Она ничего не могла поделать с Вэром из Дандрагона. По воле судьбы ворвалась она в его жизнь, столкнувшись лицом к лицу со смертельной опасностью, о которой она даже не подозревала. Это несправедливо.
Но она тоже к нему несправедлива. Он спас ее, послал за Селин. Если бы он не беспокоился о пополнении ее запасов листьев шелковицы, ему не пришлось бы сейчас уезжать из замка, рискуя своей жизнью, и искать этого сумасшедшего, который собирался убить ее. Вэр такая же жертва злого рока, как и она.
Уже совсем стемнело, а Вэр все не возвращался.
Она взобралась на башню, где жили соколы, и стояла там, вглядываясь во тьму.
На склоне третьей горы не светился огонек костра.
Значило ли это, что Ваден скрывался от преследователя?
Холод сковал ее душу. Вэр мог погибнуть в эту ночь. Может быть, он уже был мертв.
Она закрыла глаза, борясь с приступом дурноты. Это не должно было бы значить для нее так много. Он был почти совсем чужой для нее человек и никогда не искал ее дружбы. Правда и то, что он каждый раз отталкивал ее. Он грубый, надменный, самонадеянный воин, которого интересовали только сражения да золото, которое он получал за участие в них.
И все же он чем-то тронул ее душу. Ей захотелось стать для него более близким человеком, защитить, помочь. Видит Бог, она не должна была позволить этому случиться. Селин и ее новая жизнь — вот единственное, что для нее важно сейчас. Она сказала Кадару, что она — эгоистка и ей необходимо всеми силами защищать свои интересы.
Но теперь нет смысла сожалеть о том, чего нельзя изменить, подумала она устало. Он каким-то образом проник сквозь ее защиту, и ей остается перестать бороться с этим и принять. Ей придется найти для него место в своей душе.
Если уже не слишком поздно.
Была почти полночь, когда Tea услышала оклик часовых на мосту.
Она бросилась вниз по лестнице и подождала, пока Вэр проедет через ворота.
— Что вы здесь делаете? — Он спешился и перекинул поводья подбежавшему мальчику-груму. — Сегодня холодная ночь. Вы что, не нашли ничего лучшего, как шататься по двору в полночь?
Она была так рада видеть его невредимым, что даже не рассердилась на его грубость. Она сказала легкомысленно:
— Я собиралась было заняться этими жуткими подсчетами, но без вас не будет и Дандрагона, а у меня недоставало уверенности, что вы вернетесь. Терпеть не могу терять время зря.
Он стянул с головы шлем и устало провел рукой по волосам.
— Я не смог найти его.
— Ну что ж, он ведь тоже вас не нашел. — Она повернулась к лестнице. — Снимайте доспехи и приходите в зал. Я прикажу подать мясо и хлеб.
Он нахмурился.
— А что, если я не хочу есть?
— Тем не менее, вы поедите. — Она бросила на него быстрый взгляд через плечо. — Я знаю, вам доставляет удовольствие возражать мне и вы попытаетесь все сделать наоборот, но вам же будет хуже, если вы откажетесь есть, когда вы наверняка очень голодны. Вы ведь целый день не ели.
— Я не возражаю. Я только не люблю, когда мной командуют…
Она не дождалась конца фразы, пересекла холл и поспешила вниз в кухню.
Когда он вошел в зал, она стояла на коленях у камина и разводила огонь. Она заметила его чисто вымытое лицо и влажные волосы, видимо, он успел освежиться после того, как снял доспехи. Она кивнула.
— Садитесь и ешьте. Мясо остыло, но голод — самая лучшая приправа. — Она помешала поленья и поднялась на ноги. — А вы ведь голодны, правда?
— Да. — Он сел и взял кусок мяса. — И я не возражаю, — хмуро добавил он.
