Улеглись визги и вопли счастья. Отрыдала сестра Долороса. Фелиция накрыла стол в большой гостиной, Хорес принес темную бутыль с крыжовенным вином, на что его сестра Кларисса немедленно заметила, что он как был пьяницей, так им и остался. Сестра Отилия прочитала краткую молитву, и все сели за стол. После обеда Сью попросила Отилию зайти к ней в комнату.
— Мне надо исповедаться, мама Отти.
— Ты знаешь, нам запрещено принимать исповедь. Я скажу отцу Бенедикту, он примет у тебя исповедь завтра утром.
— Сегодня. Я должна уехать.
— Что происходит, Сью? Только не ври. Лучше скажи, что не хочешь говорить.
— Я не знаю, как это назвать.
— Ты согрешила?
— Нет. Я просто полюбила.
— Это хорошо.
— Он меня обманул.
— Он бросил тебя?
— Строго говоря, это я бросила его. Если я все расскажу, мне нельзя будет исповедаться, а если исповедуюсь, нельзя будет рассказывать?
— Ты же не священник и не монахиня. Ты — моя дочь. Если я достойна твоего доверия, я слушаю тебя.
Сью помолчала, а потом заговорила. Когда она закончила, за окном сгустились сумерки.
— Он знает мой адрес. Вивиан и сэр Эгберт тоже. Майкл, возможно, и не придет, но они придут. Я не хочу их видеть, но и лгать им не хочу. Они хорошие люди и не заслуживают этого. Поэтому сейчас я уеду отсюда и не скажу вам куда.
— Нет. Не совсем так. Вот адрес. Это частная школа в Сент Мидж Берри, недалеко от Нью-арка. Литература и английская словесность, восемь девочек от семи до одиннадцати лет. Остановишься в доме местного священника.
— Мама Отти, они будут спрашивать вас, а вы…
— Думаешь, не смогу солгать? Правильно, не смогу. Но смогу правильно ответить. Или сделать так, чтобы не спрашивали.
Через час после отъезда Сью сестра Отилия набрала номер, записанный на листке бумаги.
— Она поехала. Не обижайте мою девочку. Храни вас Бог.
Сью приняли прекрасно. Ей отвели маленькую и уютную спальню, сразу же накормили великолепным завтраком, ибо она появилась в доме священника ранним утром, пытались уложить поспать, но она отказалась и направилась знакомиться с окрестностями.
В поезде она, к своему удивлению, выспалась. Все происходило так стремительно, что на плач и жалость к себе времени не было. Погода стояла прекрасная, священник и его жена оказались милейшими людьми, школа располагалась в старинном каменном доме, девчонки были прелесть и умницы, а вокруг расстилалась такая красота, что дух захватывало.
Зеленые поля, невысокие холмы, густые леса, окружавшие долину, белые облачка овечьих стад в низинах, а на холме, милях в трех, серый старинный замок. Небольшой, но с настоящими башенками, с яркими флагами, с невысокой, но вполне крепостной стеной.
Восхищенная Сью повернулась к священнику, своему добровольному гиду.
— Отец Марк, как здесь красиво! Это старинный замок?
— Да, четырнадцатый век. Кое-что перестроено, и внутри, разумеется, все переделано на современный лад, но зато хозяева не менялись уже пять столетий.
— Здорово. Не то чтобы я очень любила аристократов, но это хорошая история. Настоящее родовое гнездо. Должно быть, никого к себе они не пускают?
— Что вы, мисс Йорк, они замечательные люди. Хорошо, что вы приехали сегодня, во вторник. По средам в замок водят экскурсии. Разумеется, вы, как наша учительница, сможете и потом бывать в замке, но экскурсии замечательные, честное слово. Вы не пожалеете.
На следующий день из Ньюарка прикатил небольшой пузатый автобус, и Сью присоединилась к группе, состоящей из пожилых леди, двух-трех молодцеватых мужчин среднего возраста и стайки старших школьников обоего пола. Через четверть часа они входили в серый замок.
Величавый дворецкий вел их по коридорам, показывал сохранившиеся от первоначальной постройки дубовые балки, обращал внимание на прекрасный вид из окна, а затем попросил быть внимательнее, ибо они приближаются к картинной галерее.
В длинной готической галерее все стены были увешаны ростовыми портретами славных обитателей замка с самых Средних веков, однако Сью оглохла и окаменела. Она смотрела на портрет, который возглавлял картинную галерею. Потом откашлялась и негромко произнесла:
— Простите, я не расслышала, чей это портрет?
Дворецкий снисходительно посмотрел на Сью с высоты своего роста.
— А я еще и не начал рассказывать, мисс. Примечательно, что вы обратили внимание на этот портрет. Он написан в семнадцатом веке, но лицо списано с миниатюры четырнадцатого века, так что мы можем с полным правом считать, что это истинное изображение рыцаря Беннета Ланкастера, графа Девона и Эйво-на, славного воина и замечательного государственного деятеля. Беннет Ланкастер воевал во Франции и Испании, ходил к Гробу Господню, бывал в Дании и Норвегии. Он женился на внучке герцога Йоркского, Каролине, и брак их был освящен в здешнем храме. Для своей молодой жены, с которой он прожил в любви и согласии много лет, рыцарь Беннет, как его все называли, и построил этот замок. Теперь пройдемте чуть дальше…
Экскурсия послушно потянулась за своим пастырем, а Сью все стояла и смотрела на портрет рыцаря Беннета Ланкастера.
Со стены, залихватски сжимая под мышкой стальной шлем с богатым плюмажем, подбоченившись и вскинув соболиную бровь, на нее смотрел Майкл Беннет. Ну… почти Майкл Беннет. Нос у рыцаря был прямой и тонкий, в отличие от носа хулигана Майкла.
Позади раздался тихий голос:
— Похож?
— Очень… Кто это!!!
Она обернулась — и оказалась прижатой к широкой груди. Такие знакомые руки крепко стиснули ее, и Сью прекрасно знала, что не сможет вырваться из этих стальных объятий. Оставалось воздействовать словом.
— Пусти немедленно.
— Не пущу. Ты улетишь.
— Какого черта ты тут делаешь? Пусти!
— Живу, вообще-то. Только я тут не был лет пять. Отпущу, если обещаешь не убегать.
— Я никогда не убегала, это ты уходил, Майкл Беннет! Так ты поэтому Беннетом назвался?
— Строго говоря, это мое второе имя при крещении. Майкл Беннет Ланкастер.
— Ненавижу тебя.
— А я люблю. Хочешь, ради тебя перекрещусь и буду Джим Смит. Или Пол Джонс. Хочешь?
— Не хочу. Я видеть тебя не хочу. Ты вообще это все подстроил… только я не понимаю как! Ты что, пытал сестру Отилию?!
— Думай, Сью, думай.
— Ну отпусти чуть-чуть, дышать же нечем! Ладно, сдаюсь. Не знаю. Как?
— Я тебя обогнал. Приехал часа на полтора раньше и все рассказал твоей маме Отти. Мировая старушка.
— Ты врешь! Я самая первая вышла из ворот, и такси искала не очень долго… Стой!
— Стою.
— Мотоциклист! Это был ты?!
— Ну. Я же тебе не дорассказал, я ведь гонщиком тоже был.
— А как же лимузин и твой отец? Он тебя встречал…
