Хозяин конюшни взял деньги и увел лошадей, с трудом сдерживая резвого жеребца. Морган проводил их хмурым взглядом обеспокоенного родителя, но взял себя в руки и, беспечно насвистывая, повел Фейт к рынку. Она явно не понимала своей женской власти над ним, и, это вполне устраивало Моргана. Он терпеть не мог капризов, надоедливых просьб и бесконечных попыток привлечь его внимание. Женщина, подобная разряженной кукле, которую он видел чуть раньше, никогда бы не удовлетворилась одиноким существованием в уединенном домике и скромными условиями жизни. Она быстро нашла бы гостиницу и за сверкающую безделушку переспала с первым попавшимся мужчиной. А Фейт…
Фейт невинна. Морган улыбнулся, наблюдая за радостным нетерпением, с которым она рассматривала рыночные прилавки. Пусть она выглядит как ребенок, но страсти в ней столько, что любая пышная красотка из тех, с которыми ему приходилось иметь дело, может ей позавидовать. При одной, мысли об этом чресла Моргана напряглись.
Когда Фейт проявила интерес к связке лука, Морган потянулся к кошельку, но Фейт его остановила. Она решительно заявила, что здесь все слишком дорого и надо поискать овощи в другом месте. Продавец возмутился, и Фейт принялась всерьез торговаться. Моргану ничего не оставалось, как с изумлением слушать их спор. Это был первый, но не последний за утро случай, когда его обычно робкая спутница проявила несвойственную ей напористость.
К полудню Фейт очаровала мясника и получила от него отличный кусок вырезки, вступила в научную дискуссию о свойствах трав с продавцом пряностей, сделав покупку за полцены, и с явным сожалением отказалась от приобретения голубой ленты только потому, что торговец не желал уступать, уверенный, что Морган в состоянии заплатить требуемую цену. Собственно, Морган так бы и поступил, но решительное подрагивание рыжеватых локонов подсказало ему, что его ждут серьезные неприятности, если он ослушается Фейт. Он купил ленту в другом месте, заплатив не меньше, и заслужил сияющую улыбку, которой так жаждал.
К тому времени, когда они нашли приличную гостиницу и зашли туда перекусить, они были увешаны пакетами. Фейт с довольным видом сложила их в плетеную корзинку, которую Морган купил специально для этой цели, не высказав ни единой жалобы по поводу того, что все ее лондонские впечатления ограничились улицей, заставленной лотками. Ее улыбка была такой радостной, словно он преподнес ей сокровища короны. Впрочем, Морган сомневался, что она стала бы так радоваться драгоценностям.
В таверне, пестревшей яркими шелками и атласом, хотя здесь были одни лишь мужчины, скромный облик Фейт вызвал живой интерес. С удовлетворением отметив, что Фейт привлекает к себе взгляды, Морган сделал знак хозяину и заказал отдельный кабинет. Несмотря на бедность, Фейт обладала изяществом и осанкой герцогини, и ни один мужчина не мог обойти ее вниманием, но она, казалось, ничего не замечала.
Морган в очередной раз убедился, что в ней нет ни капли тщеславия, когда она охотно проследовала за ним в уединение небольшой комнатки. Красивая женщина предпочла бы остаться в общем зале, строя глазки и озираясь по сторонам. Но Фейт… Фейт обладала чем-то неуловимым, что делало ее настоящей леди. Она не была красавицей в классическом смысле, но мужчинам нравилась. К счастью, она не догадывалась о собственной привлекательности, и это давало ему преимущество.
Морган сделал заказ и повернулся к Фейт. Щеки ее раскраснелись, глаза оживленно сверкали, когда она обвела взглядом тесную комнату с парчовым диванчиком и потемневшими картинами на стенах. Судя по ее восторженному выражению, Морган понял, что ей никогда не приходилось обедать в отдельном кабинете, и не сводил с нее восхищенных глаз. Ее стройная шейка прекрасно смотрелась бы в обрамлении жемчугов. Батистовая вставка прикрывала юную грудь, но Морган вообразил, как убирает этот клочок ткани и ласкает упругие округлости шершавыми ладонями. Конечно, Фейт заслуживает более утонченного возлюбленного, но вряд ли встретит такого. Придется ему как-то возместить ей недостаток джентльменского обхождения, когда дойдет до дела.
Морган вдруг понял, что самым неприличным образом пялится на девушку, и с виноватой улыбкой взял ее за руку.
— Ты такая красивая, малышка. Я просто недостоин тебя.
Фейт вспыхнула еще ярче, не решаясь встретиться с ним взглядом. Когда он заговорил, она как раз думала о том, до чего красив Морган и насколько он привлекательнее изнеженных щеголей, которых она видела в общем зале. Его сверкающие глаза были обращены на нее, и это не могло ее не волновать. Она предпочла бы дружеские отношения, которые установились между ними в коттедже.
— Не трать понапрасну силы, Морган де Лейси, — парировала она, стараясь обратить все в шутку. — Все равно тебе не удастся вскружить мне голову.
— Да, милая Фейт, ты крепкий орешек. Стоило лишь посмотреть, как мастерски ты торгуешься на рынке. Повстречай я тебя раньше, давно разбогател бы. Но не все еще потеряно, если ты останешься со мной.
Эта легкомысленная болтовня была в духе Моргана, и Фейт с облегчением улыбнулась.
— Останусь, если ты пообещаешь показать мне львов. Они и вправду такие величественные, как говорят?
Похоже, она не поверила ни единому его слову и правильно сделала. И все же она будет принадлежать ему, возможно, уже сегодня вечером. Не отпуская ее руки, Морган откинулся на стуле.
— Величественные? Бедные шелудивые зверюги, запертые в грязной клетке. Не знаю, что чувствуют англичане при виде могучего животного, поверженного на колени, но лично меня тошнит от этого зрелища. Если это цена за твое прелестное тело, я вынужден с прискорбием отказаться от того и другого. Но может, ты согласишься доставить мне удовольствие, посетив вечером театр? Я не могу снять ложу, но постараюсь сделать все, что в моих силах.
Когда Морган упомянул ее тело, Фейт вспыхнула, бросив на него быстрый взгляд, но он тут же сменил тему, и она вся обратилась в слух. При упоминании о театре ее глаза загорелись.
— Настоящий театр? Со сценой, занавесом и всем остальным? Не просто кукольное представление? — нетерпеливо спросила она.
— «Ковент-Гарден», клянусь честью. — Морган торжественно перекрестился.
— Но я не одета! — Она опустила взгляд на свое платье. Это был самый прелестный наряд из всех, что ей приходилось носить, но она хорошо помнила рассказы матери о великолепных шелках, перьях и драгоценностях, в которых блистали дамы, посещавшие спектакли. Как она может появиться в театре в таком виде? Вот где пригодилось бы желтое платье, но в нем нельзя ехать верхом.
Морган сжал ее пальцы.
