Прежде всего баронесса позондировала мнение зятя. Однако он выслушал планы невестки с ледяным равнодушием. Правда, он заявил, что ничего не имеет против, но отказался от всякого участия в этом деле и предоставил все одной матери. Все-таки баронесса вынесла из разговора с ним утешительное сознание, что в качестве баронессы Вильтен ее дочь сохранит в неприкосновенности права, обещанные ей завещанием барона, и это устранило последние колебания. Габриэль, по-видимому, довольно охотно встречалась с молодым офицером, хотя держалась с ним официально, сдержанно и не придавала его ухаживаниям серьезного значения. Поэтому она не отказалась поехать с матерью, когда та приняла приглашение погостить в имении Вильтенов. Болезненная жена полковника проводила там обыкновенно все лето и еще не вернулась в Р., а так как осень обещала много прекрасных дней, то поручик Вильтен не успокоился до тех пор, пока не получил от баронессы согласия приехать к ним. Он, разумеется, немедленно взял отпуск, чтобы провести это время с дамами; полковник также освободился на некоторое время от своих служебных обязанностей. Таким образом, начало было положено, а остальное предоставили молодым людям.
Барон Равен, также получивший приглашение, извинился массой дел и необходимостью оставаться на своем посту из-за беспокойного настроения в городе. Дамы отправились одни, и Габриэль с облегчением вздохнула, когда экипаж выехал из ворот губернаторского дома. Она сильнее всех страдала от событий последнего времени, хотя Равен ни одним взглядом или словом не напоминал ей о той «минуте неосторожности», о которой она должна была забыть. Он не упоминал более имени Георга Винтерфельда с того дня, когда объявил девушке, что асессор уехал из города, чтобы вступить в свою новую должность в столице, но сам сделался еще более замкнутым и недоступным. Между ним и племянницей разверзлась, казалось, бездонная пропасть, исключавшая всякую возможность примирения. Его обращение с девушкой отличалось особой холодностью, и она с готовностью ухватилась за предложение матери, чтобы хоть на короткое время освободиться от общества опекуна. Равен также, по-видимому, желал разлуки, а потому не возражал против их поездки и сразу дал свое согласие, когда баронесса сказала, что хочет уехать на две недели.
В последний день пребывания дам в имении Вильтенов губернатор сам приехал туда за ними. Баронесса немного простудилась и потому отказалась ехать несколько верст на лошадях при довольно холодной погоде. Она собиралась вернуться в город на другой день вместе с полковником и его супругой, а Габриэль должна была в тот же вечер отправиться домой с опекуном. Равен намеревался уехать сейчас же после обеда, и полковник Вильтен тщетно прилагал все усилия к тому, чтобы удержать его.
– Я не могу оставаться, – сказал Равен, прохаживаясь с хозяином взад и вперед по террасе. – При настоящих обстоятельствах я не решаюсь оставлять город на несколько дней и сделал все необходимые распоряжения даже на время такого короткого отсутствия, чтобы за мной могли послать немедленно, если что-либо случится.
– Разве положение так опасно? – спросил полковник.
– Опасно? – Равен пожал плечами: – Кричат и шумят больше прежнего и при всяком удобном случае дают мне почувствовать недовольство милого города Р. моей личностью и моим управлением. Некоторых из особенно громких крикунов, требовавших в общественном собрании моей отставки, я велел схватить и засадить куда следует, и этим возмущаются на всех углах и перекрестах. Сам городской голова был у меня и требовал «во имя справедливости» освобождения задержанных. Я принужден был заметить этому господину, что мое терпение истощилось и что скоро я буду действовать иначе, чем до сих пор.
– Брожение продолжается уже несколько месяцев, – серьезно заметил Вильтен. – И если до сих пор дело не дошло до крупных столкновений, то мы обязаны этим исключительно искусной тактике полицмейстера.
– Но и он, и его помощники скоро будут не в состоянии справляться с волнением; полицмейстер слишком любит полумеры, и потому я не могу серьезно положиться на него. Что бы я ни приказал, я встречаю всегда покорную готовность, но как только дело доходит до исполнения этих приказаний, сейчас же встречаются препятствия, начинаются промедления, и мы не двигаемся с места. Я рад, что вы завтра возвращаетесь в город, а то мне пришлось бы попросить вас сократить ваш отпуск. Вы командир гарнизона, а я не знаю, не придется ли мне вскоре прибегнуть к вооруженной силе.
– Ваше превосходительство лучше сделали бы, если бы постарались избежать таких мер, – убедительно произнес полковник. – Результаты насилия потом трудно будет исправить, а вы знаете, что мои инструкции…
– Предписывают вам, чтобы гарнизон был в моем распоряжении, – прервал его барон.
– Нет, они предписывают мне оказывать вам содействие только в крайнем случае, и в Главном военном управлении желают по возможности не прибегать к крайним мерам. Вообще трудно определить границу, где кончается ваша ответственность и начинается моя. Я еще очень серьезно подумал бы, прежде чем прибегнуть к военной силе.
– Разумеется, – коротко возразил барон. – Вы солдат и привыкли подчиняться дисциплине. Я же в занимаемой мною должности давно привык действовать свободно и независимо. Но будьте уверены, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы избавить вас от затруднения.
– Будем надеяться, что дело не дойдет до крайностей, – уклончиво ответил полковник. В эту минуту он менее всего желал рассердить барона. Как раз именно теперь он рассчитывал на его дружбу, а так как предвидел, что предмет разговора может только еще сильнее рассердить Равена, то поспешил переменить тему и перешел к тому, что его сейчас больше всего интересовало: – Во всяком случае, я возвращаюсь завтра на свой пост. Мой Альберт уже несколько дней в городе. На этот раз ему было очень нелегко выбраться отсюда и вернуться к обязанностям службы. Он совсем очарован одной знакомой девушкой.
Равен молчал; он как будто случайно остановился у балконной двери и, слегка отвернувшись, смотрел в сад.
– Я позволяю себе надеяться, что вам не безызвестны желания и надежды моего сына, – продолжал Вильтен, – желания, которые вполне разделяем и я, и моя жена. Если бы мы при этом могли рассчитывать на вашу поддержку…
– Поручик Вильтен уже сделал предложение? – прямо спросил барон.
– Нет еще. Фрейлейн фон Гардер немного сдержанна, и потому Альберт не решился пока обратиться к ней со своей просьбой, к вам же он явится в один из ближайших дней. Он надеется, что вы замолвите за него слово; слово отца – сильная поддержка.
