Глаза Дрейка горели возбуждением, когда он повернулся к Эвану:
– Оставайся с главным отрядом, пока мы не дойдем до площади. Потом ступай и…
– Я знаю, что должен делать, Фрэнсис, – оборвал его Эван.
Уже много раз он все проигрывал в своем воображении. Его заданием было в одиночку захватить принцессу Тюдор.
Годы ожидания и тщательного планирования придали решимости морским разбойникам Англии. Они обрушились на город, как ураган: гудели трубы, били барабаны, полыхали факелы, раздавались боевые выкрики.
Перед ними была главная площадь: широкое, пустынное пространство, залитое лунным светом. Дрейк обернулся к трубачу, двенадцатилетнему парнишке.
– Сердце города! – закричал он. – Труби атаку, мой юный друг! Первым мы возьмем дом губернатора.
Мальчик поднял трубу, Но, не успев взять и двух нот, уже лежал мертвый: пуля мушкета разорвала ему грудь.
– Проклятие! – запрокинув голову, закричал Дрейк небесам.
По его лицу текли слезы. Он даже не пригнулся, когда из дальнего угла раздался очередной залп мушкетного огня.
– Фрэнсис, в укрытие! – закричал Эван, хватая его за рукав.
Дентон поднял тело сраженного паренька и поспешил спрятаться за ближайшим домом.
– Нет! – прорычал Дрейк, пытаясь вырваться из клещей Эвана. – Пусть, трусы, сами покажутся!
Его гневный крик утонул в грохоте третьего залпа. Дрейк споткнулся и, застонав, всей тяжестью навалился на Эвана.
Ругаясь, тот оттащил Фрэнсиса за угол какой-то лавки. Едва тьма успела поглотить их, как на площади показался отряд испанских солдат.
– Ты ранен, – прошептал Эван.
– Нет.
Дрейк разорвал кушак и начал перевязывать ногу. Новый разрыв мушкетного огня на мгновение осветил его лицо. Щеки его побледнели, а со лба стекали крупные капли пота.
– Черт возьми, Фрэнсис, не будь таким упрямым, – прошептал Эван, – отправляйся в безопасное место, пока я не выполню задание.
– Эван, по-моему, ты не расслышал, что я сказал, – проговорил Дрейк, тщательно выговаривая каждое слово, как пьяный, которого не слушается язык. – Я не ранен, – голос его принял угрожающее звучание. Он схватил Эвана за рубашку и притянул к себе. Кэроу ощутил запах пота и крови. – Бог свидетель, если ты посмеешь сказать что-нибудь моим людям, я перережу тебе глотку.
Эван взглянул на руки Дрейка, железными клещами впившиеся ему в ворот рубахи. Он ни секунды не сомневался, что Дрейк выполнит свое обещание. Сейчас, в этот напряженный момент, когда они сидели рядом нос к носу, их дружба имела такое же значение, как пыль под ногами.
Фрэнсис отпустил Эвана. Тот поднялся, чтобы уйти. Кровавая распря изменила и закалила их.
– Куда ты? – грозно спросил Дрейк.
– Пока ты будешь перевязывать якобы несуществующую рану, я собираюсь организовать людей и угостить этих ублюдков лучшей старинной уэльской закуской.
– Какой еще закуской?
– Градом стрел.
Бремя командования перекочевало на плечи Эвана, Он привел главный отряд к самому большому зданию на площади, которого битва еще не коснулась. Держась в тени, они с уверенностью, какую придавало им умение, полученное в результате многочасовой муштры, зарядили длинные луки. По команде Эвана стрелы, как рой пчел, выпустили свои жала в неприятеля. Со стороны противника послышались пронзительные вопли. Следующие три залпа окончательно очистили площадь от испанцев.
С окраины города доносились слабые отзвуки боя: крики и выстрелы. Они с тревогой отзывались в душе каждого солдата. Брат Дрейка и Оксенхем приняли сражение у Панамских ворот.
– К дому губернатора, – прорычал Фрэнсис.
Дрейк снова был на ногах и даже не хромал.
Видимо, он и себя убедил в том, что вражеская пуля не засела у него в ноге. Но Эвану было ясно, что это не так. При неверном свете горящих стрел он видел, что за Дрейком стелется темный след. Кровотечение было медленным, но не прекращалось.
Кэроу знал, что должен воспользоваться временным затишьем, чтобы найти Анну Блайт, но вместо этого, беспокоясь за своего капитана, поспешил за Дрейком к дому губернатора.
Они ворвались в ворота особняка. Оседланная лошадь, видимо, ожидающая хозяина, взрывая копытами землю, в страхе промчалась мимо.
– Мы пришли как раз вовремя, – сказал Эван, пересекая двор и скрываясь в дверном проеме. – Губернатор собирался отбыть, даже не попрощав…
Он не договорил, почувствовав, что все замерли, пораженные благоговейным восхищением. Кэроу проследил за их хищными взглядами. Там, вдоль стены, один на другом лежали слитки серебра, несметные сокровища.
Почти благоговейно Дрейк взял в руку один.
– Это потянет фунтов на сорок, – изрек он. – Друзья мои, мы смотрим на чистый миллион стерлингов! – Он откинул назад голову и разразился гомерическим хохотом: – Джентльмены! Мы находимся с вами в центре мировой сокровищницы! Если нам не удастся завладеть ею, нам некого будет винить, кроме себя.
По крыше особняка забарабанил дождь. Как предостережение свыше, на пальмы обрушился порыв сильного ветра, и через минуту дождь превратился в тропический ураган.
– Давай заберем серебро и уйдем из города, Фрэнсис, – предложил Эван. – Испанцы не смогут стрелять из мушкетов под дождем.
– Нет, – отрезал Дрейк. – Серебро – слишком тяжелая поклажа. Мы сможем унести лишь небольшую часть, а мне нужны золото, жемчуг, изумруды.
– Фрэнсис… – Эван многозначительно посмотрел на пропитавшуюся кровью повязку на ноге друга.
– Приказываю напасть на казначейство! – закричал Дрейк. – А у тебя, Эван, другое задание. И если ты сейчас же не уйдешь отсюда, я предам тебя суду за нарушение субординации.
Увидев фанатичный огонь в глазах друга, Кэроу ощутил неприятный холодок.
– Слушаюсь, сэр, – он повернулся на каблуках и вышел под проливной дождь.
Энни и Валерия стояли у окна виллы Родриго и всматривались в серые предрассветные сумерки. По рамам барабанил дождь. Завывающий ветер терзал верхушки пальмовых деревьев, обрывая листья с цветущих кустов.
– Как бы я хотела знать, где сейчас Родриго, – сказала Валерия.
Яркая стрела молнии расколола ночь, и женщина вздрогнула. Энни протерла оконное стекло. Обе слышали доносившиеся с улицы звуки колокола и стрельбы. Родриго, вооруженный, выбежал из дома, ничего им не сказав.
– Как жутко смотреть на все это, – Валерия прикусила губу. – Интересно, кто напал на нас на этот раз? Французы? Или, может быть, голландцы? Но уж точно не кимаруны. Они не могли повторить набег через такой короткий промежуток времени.
– Нет, у кимарунов нет мушкетов.
– И у церковников тоже, – Валерия снова вздрогнула.
