— Вы вместе с Тимом отнесите его на второй этаж, в комнату для гостей. А ты, Кевин, поезжай за врачом. Скажи ему, чтобы приехал как можно скорее!
Тим и Макнанн с трудом подняли Брэмура на ноги, втащили по лестнице наверх и положили на кровать. Джэнет шла за ними, холодея от страха. Кто его привез? И почему? И откуда такая страшная рана? Он уехал четыре дня назад, она думала, что он уже в Брэмуре…
Она склонилась над кроватью:
— Милорд! Милорд, вы меня слышите?
Он что-то опять пробормотал. Джэнет развязала намокшую кровью тряпку и увидела ужасную гнойную рану. Была еще одна рана, в плече, но она уже затянулась.
— Пожалуйста, оставайся с ним, — сказала Джэнет Мак-нанну, а сама поспешила в комнату мужа. Оттуда не успели убрать его одежду, и она взяла ночную рубашку и исподнее.
Макнанн помог ей переодеть Нила, через несколько минут появилась Люси с двумя ведрами очень горячей воды. С ней пришла Клара с настойками трав. Брэмур опять застонал, и Джэнет наклонилась к нему.
— Что такое, Нил? Что вы хотите сказать? — Впервые за восемь лет она произнесла его имя вслух.
— Джэ…нет? — еле слышно спросил он.
— Да, это я, Джэнет.
Она подошла к столу, намочила кусок ткани и обмыла ногу около воспалившейся зловонной раны, а затем саму рану. Господи, только бы воспаление не распространялось дальше! Только бы не началась гангрена! Очистив рану, она смочила ткань в масле и положила ее на рану, а потом дала ему попить.
— Теперь ему надо отдохнуть, но каждые три часа необходимо менять повязку.
— Я останусь с ним, — предложила Клара.
— Нет, ты должна выспаться: тебе завтра присматривать за детьми.
— А как же вы, миледи?
— Он приехал сюда из-за меня. И самое меньшее, что я могу для него сделать, это побыть с ним эту ночь. А вы с Люси должны поспать. Надеюсь, врач приедет еще до рассвета.
По правде говоря, Джэнет хотелось, чтобы обе девушки ушли, — хотелось остаться с ним наедине. Она понимала, как опасна, может быть, смертельна его рана. Она не знала, как остановить лихорадку, а потому могла только побыть с ним — дать ему знать, что он не один.
Тело у нее еще болело от ушибов, но все это были пустяки по сравнению с его раной. Джэнет села около кровати и коснулась его лица. Кожа горячая, щетина колючая.
Когда-то этот человек был средоточием ее надежд. Затем стал символом разочарования в жизни. Она любила его, потом возненавидела. Но он был ей нужен, хотя она так и не знала, почему он приехал в Лохэн и чего на самом деле хочет.
— Не уходи от меня! — требовательно сказала Джэнет.
Ей вдруг пришло в голову, не надо ли послать в Брэмур, сообщить о его ранении. Может, он кому-нибудь небезразличен? Семьи у него нет, однако, несомненно, кто-то у него есть. У всех есть кто-то. У нее, например, дети.
Нил закашлял, потом снова застонал, и она опять дала ему пить.
Что же с ним произошло? Почему его бросили у ее дверей, словно мешок с углем? И кто?
Но это все теперь неважно. Главное, чтобы он поправился.
Всю ночь она обтирала ему лицо и верхнюю часть тела прохладной водой. Нил что-то бормотал, метался, пытался сбросить с себя одеяло, но в сознание не приходил. И Джэнет стала молиться, чего не делала уже давно. Она считала, что бог лишил Шотландию своего покровительства, но сейчас она вновь взывала к нему, как в тот день, когда ее брат ушел сражаться за дело якобитов.
— Джэнет! — опять пробормотал Нил.
Странно, что до сих пор он избегал называть ее по имени. Такое простое, незамысловатое имя, но он выталкивал его изо рта с таким явным, мучительным трудом.
— Нил, — ответила она тихо.
Его ресницы затрепетали и поднялись. Глаза были опухшие, красные. Они с трудом нашли ее лицо.
— Где я?..
— Вы снова в Лохэне. Кто-то привез вас сюда вчера и сбросил у дверей. Вы в силах рассказать, что произошло?
— Во… ды…
Она снова налила воды в кружку, приподняла ему голову и поднесла воду к губам. На этот раз он пил жадно и выпил все.
— Пойду принесу еще.
— Останься!.. — прошептал Нил.
А потом он закрыл глаза, словно изнемог от усилий, которые затратил, когда пил.
— Я послала за врачом. Надеюсь, он скоро прибудет. Что с вами случилось?
— Выстрел… засада…
— Но кто вас сюда доставил?
— Бандит.
— Человек, который стрелял, сам сюда и доставил?
— Один… из его людей.
Дрожь сотрясла тело Брэмура. Что это — приступ боли? Воспоминание?
— Кого — его?
— Уилла. Так он себя назвал. Они знали… ждали…
— Но почему же вас доставили сюда?
Однако Нил уже снова закрыл глаза. Джэнет показалось, что грудь его поднимается и опадает… уже не так тяжело, как раньше. Но так ли это? Можно только надеяться и молиться.
И удивляться. Он попал в засаду! И тот, кто устроил засаду, потом доставил его в Лохэн. Может, они сочли его мертвым и таким своеобразным способом уведомили об этом? Или убийцы раскаялись, проявили сострадание? Но в современной Шотландии сострадание — большая редкость. Как бы то ни было, пока он не очнется снова, она ничего больше не узнает. Джэнет решила принести еще воды для свежей масляной припарки и спустилась с кувшином. У двери она помедлила, потом открыла ее и выглянула наружу. Светало, было холодно, и она задрожала под сильным и каким-то враждебным напором ветра. «Вся Шотландия — страна, разрываемая на части ураганом вражды», — вздохнув, подумала она, закрыла дверь и вошла в кухню.
Здесь день и ночь пылал огонь в огромном очаге. Кухарка и ее подручный уже собирались ставить хлебы в печь.
— Мне опять нужна вода.
Кухарка Бриджет поспешила исполнить пожелание графини.
— Говорят, кто-то привез маркиза обратно?
— Да, и он болен. Надеюсь, что врач…
— Маркиз вроде добрый человек. Господь смилостивится над ним.
Да, хотелось бы и ей так думать о маркизе!
— Сваришь ему бульон? Может, мне удастся его покормить.
— Приготовлю наилучшим образом, — заверила Бриджет. — И если что еще потребуется, сразу скажите.
Голос кухарки звучал встревожено. Значит, слугам Нил тоже понравился.
— Спасибо.
У Джэнет вдруг сжалось сердце. Маркиз Брэмур кажется таким одиноким! Но теперь она постарается, чтобы он себя одиноким не чувствовал.
Дверь в комнату для гостей была закрыта. А она точно помнила, что оставила ее открытой! Встревожившись, Джэнет толкнула дверь и обнаружила, что над спящим маркизом наклонилась Луиза.
Увидев Джэнет, она отшатнулась, словно от привидения.
— О, это ты, Джэнет! Я рано встала сегодня и узнала, что здесь маркиз. Пришла проведать, не надо ли чего, а он лежит совсем один. И, видно, ему очень плохо.
— Да, это так, но скоро прибудет врач, а маркиз — крепкий человек.
