крыльцо и вошла в гостеприимно распахнутые перед ней двери. У входа в зал она немного помедлила, собираясь силами, затем кивнула распорядителю бала.
- Ее светлость княгиня Воронцова, - громко объявил он.
Голоса вокруг смолкли. Сотни пар глаз уставились на нее. Мужские с восхищением, женские с откровенной завистью. Кто-то смотрел с любопытством, предвкушая очередной виток скандала вокруг фамилии светлейшего князя.
Одарив блистательное собрание высокомерным взглядом сапфирово-синих глаз, Соня ослепительно улыбнулась хозяину особняка, уже спешившего ей навстречу.
- Ваша светлость, Софья Алексеевна, какая радость видеть Вас в добром здравии. До меня дошли слухи, будто Вы тяжело больны, целуя руку, затянутую в шелковую перчатку, сыпал приветствиями князь Голицын.
- Ну что Вы, Петр Андреевич, как видите, я в добром здравии и счастлива, быть сегодня здесь у Вас, - ответила она, незаметно из под ресниц окидывая взглядом присутствующих.
Ее взгляд зацепился за широкоплечую фигуру в парадном мундире. Соня вздрогнула, сердце пропустило удар. Князь Воронцов, неверный супруг, собственной персоной. Издалека она не могла рассмотреть выражение его глаз, но догадывалась, какие чувства в данный момент владеют им. Заметив, что он смотрит на нее, Софья холодно кивнула головой в знак приветствия. Василий поспешил ей навстречу. С каждым его шагом, страх все ближе подбирался к ней своими липкими щупальцами, но внешне она оставалась совершенно спокойной.
- Моя, дорогая. Какой приятный сюрприз, - протянул Воронцов, беря жену под руку.
Темные глаза Василия, прищурившись, окинули ее взглядом с ног до головы. Ничто не укрылось от его внимания. Ни откровенный туалет, ни драгоценности, подаренные не им.
- Я тебе, где велел оставаться? – прошипел он ей на ухо.
- А я Вам не девка крепостная, Ваша светлость, чтобы Вы мне что-то велели, - вздернула идеально очерченную бровь Софья.
- Очень жаль, что это не так, - прошептал Василий.
- И что Вы сделаете? Отшлепаете меня на глазах у всех? – усмехнулась Соня, - Или велите выпороть, как Хвостов?
Воронцов даже задохнулся, услышав такое.
- Этот мерзавец, посмел такое сотворить с тобой?
- Вы заметили следы кнута на моей спине? – парировала Софья, - Нет, он меня в рабство продал. Хотя, наверное, первое было бы для Вас предпочтительнее. Не так ли, Ваша светлость?
Воронцов ощутил, что от испытываемой ярости перехватило дыхание. Он сильно сжал руку Софьи повыше локтя.
- Вы немедленно отправитесь домой, - тихо сказал он.
- Я отправлюсь домой тогда, когда сочту нужным, - ответила она, освобождаясь от его хватки, - Вам не кажется, Ваша светлость, что Вы уже достаточно привлекли постороннего внимания?
Зазвучал первые аккорды вальса.
- Вы позволите? – слегка наклонил голову князь, беря ее за руку и выводя в центр зала.
Обняв жену за тонкую талию, Василий уверенно повел ее в танце. Леди Эмма Сомерсет ревниво следила взглядом, как ее любовник кружит в танце собственную супругу. Эта русская невероятно красива. Ей с ней не тягаться, признала англичанка. Но почему тогда его светлость оставил ее в имении, а сам вернулся в столицу? А может быть, это красавица княгиня холодна к своему красавцу супругу? Пришла ей в голову неожиданная мысль. Скорее всего. Не может мужчина устоять перед такой женщиной.
- Где Вы остановились? – задал вопрос Воронцов.
- О, не волнуйтесь, Ваша светлость, я Вас не стесню, - усмехнулась она, - Мы вполне можем наслаждаться жизнью каждый сам по себе.
- Каждый сам по себе? – недоверчиво переспросил князь.
Софья едва заметно пожала плечом.
- В пятницу императорский бал. Хотите, чтобы я пошла с Вами или?... Как по мне, так лучше быть одной.
- Что Вы хотели этим сказать? - Василий не верил своим ушам.
- Только то, что Вы слышали, Ваша светлость?
Воронцов стиснул тонкую талию в стальном захвате.
- Хотите сказать, что больше не испытываете ко мне ничего?!
Красавица в его объятьях скользнула равнодушным взглядом по его лицу, улыбнулась холодной отстраненной улыбкой.
- И что же это по-вашему должно быть? Страсть? Может быть любовь? – в голосе его жены сквозила неприкрытая ирония, - Ваша светлость, Вы сами сделали все возможное, чтобы между нами ничего более не осталось, так не будем мешать друг другу, но, а на людях сохраним видимость приличия.
- Признаться, никогда не думал, что услышу от Вас такое.
- Не могу понять, чем Вы не довольны? Вы можете и дальше вести тот образ жизни, к которому привыкли, Ваша светлость. Я от Вас ничего не требую.
Вальс окончился, и Василию Андреевичу ничего не оставалось, как только проводить супругу к своим друзьям. Он мрачно наблюдал, как все светские щеголи лезут из кожи вон, только бы заслужить один благосклонный взгляд прекрасной княгини, которая взирала на все это с выражением легкой скуки на красивом лице.
Княжна Дашкова, находясь в обществе незамужних девиц, молвила с ядовитым сарказмом.
- Вы только гляньте на ее платье, ведь, кажется, что еще чуть-чуть, и оно просто свалится с нее.
- Не завидуйте Ольга Михайловна, - иронично усмехнулась княгиня Головина, услышав слова, сказанные брошенной невестой, - Будь на Вас такой туалет, ему бы вообще не было на чем задержаться.
Послышалось сдержанное хихиканье, переросшее в откровенный смех. Дашкова закрывшись веером, поспешила ретироваться. Щеки княжны пылали от досады и унижения.
Елизавета Михайловна встретилась глазами с Софьей. К ее удивлению, княгиня не отвернулась, смерив ее высокомерным взглядом, а вполне приветливо кивнула головой, приветствуя ее. Что-то неуловимо изменилось в ней, отметила про себя Головина. Синие глаза больше не взирали на мир с наивностью, скорее, наоборот, в них легко угадывался цинизм и насмешка над обществом. Вот теперь ты действительно опасная соперница, ухмыльнулась Головина, не завидую я леди Сомерсет.
Василий Андреевич, наблюдая, как его супруга наслаждается вниманием, окруживших ее со всех сторон представителей высшего света, чувствовал себя одураченным. В очередной раз, услышав ее звонкий смех, князь не сдержался. Чертыхнувшись себе под нос, Воронцов подошел к веселой компании.
- Ваша светлость, - обратился он к супруге, - Нам пора.
- Уже? – удивленно спросила Соня.
Воронцов приподнял бровь и протянул ей руку.
- Ах! Да, Ваш возраст, Ваша светлость, - опустив ресницы, томно вздохнула она и вложила свою ладошку в протянутую руку супруга, - Спасибо за прекрасный вечер, господа, - обернулась она к замершим в изумлении поклонникам.
Направляясь с ней к выходу, Василий
