Ее выручила леди Торнборо:
– Моя внучка не совсем здорова. Сегодня вечером она больше не будет танцевать.
Фредди тотчас сменил фальшивую галантность на столь же фальшивое дружеское участие.
– Чем я могу вам помочь? Здесь так душно. Позвольте принести вам что-нибудь освежающее?
– Не утруждайтесь, – отозвалась леди Торнборо. – Об этом уже позаботился лорд Сомервилл.
И действительно, Джеффри – с бокалом в руке – прокладывал себе путь сквозь толпу гостей. Увидев Фредди, он нахмурился и ускорил шаг. Встреча с Джеффри явно не входила в намерения Фредди.
– Что ж, тогда не смею долее злоупотреблять вашим терпением. – Он откланялся и поспешил удалиться.
Подойдя к Лиззи, Джеффри протянул ей бокал и с откровенной неприязнью проводил глазами Фредди.
– Я вижу, вы познакомились с мистером Хайтауэром.
– Да, но мы не собираемся поощрять это знакомство, – ответила леди Торнборо.
– Рад слышать, – буркнул Джеффри.
Лиззи понятия не имела, почему ее «родственники» не жаловали Фредди. Хотя стоило ли удивляться? Он всегда с одинаковой легкостью заводил друзей и наживал врагов.
– У вас есть причины не одобрять мое общение с мистером Хайтауэром? – поинтересовалась Лиззи.
– Вероятно, ему удалось произвести на вас благоприятное впечатление. Он умеет показать себя с лучшей стороны. Но есть и другая, весьма неприглядная и опасная. – Джеффри помрачнел. – Особенно – для молодых и доверчивых представительниц слабого пола.
– Вот именно, – подтвердила леди Торнборо. – Полное отсутствие моральных принципов. – Она понизила голос. – Несколько лет назад он увез в Европу некую девицу, кажется, дочь мелкого лавочника.
– О… неужели? – пролепетала Лиззи.
Леди Торнборо кивнула:
– Он жил с ней около года. То есть даже не просто жил, а открыто появлялся с ней на публике. Конечно, мы, англичане, не потерпели бы такого поведения. Но европейцы, похоже, давно забыли о приличиях.
– Наверное… – Голос Лиззи прозвучал так хрипло, что ей пришлось сделать паузу и выпить изрядный глоток пунша. – Наверное, та девушка думала, что он на ней женится.
– Понятия не имею, о чем думают дочери лавочников, – заявила леди Торнборо. – В любом случае она должна была понимать, что такой брак невозможен.
Лиззи словно получила пощечину. Леди Торнборо, такая заботливая и внимательная, вмиг стала для нее чужой и неприятной.
– Разумеется, в конце концов он ее бросил, – продолжала леди Торнборо. – По настоянию родителей. Они пригрозили, что лишат его наследства. Он сразу пришел в чувство, вернулся в Англию и через три месяца женился на Хелене Грэм, дочери богатого фабриканта.
– Женился? – переспросила Лиззи. – Так быстро?
– Родители надеялись, что женитьба благотворно повлияет на него, – сказал Джеффри и, отыскав глазами Фредди, поморщился. – Их надежды не оправдались.
– Я склоняюсь к мысли, что они напрасно вмешались и заставили его вернуться, – сказала леди Торнборо. – Лучше бы он оставался в Европе и развлекался в обществе себе подобных. Этот человек только и делает, что напрашивается на скандал. – Она на секунду умолкла. – О, я вижу миссис Паддингтон. Рия, тебе легче? Мне хотелось бы отлучиться на несколько минут.
– Мне гораздо лучше.
– Я побуду здесь, – сообщил Джеффри.
– Благодарю вас, лорд Сомервилл. Я скоро вернусь, – сказала пожилая леди.
«Можете не торопиться», – мрачно подумала Лиззи, глядя ей вслед.
Вечер, обещавший стать добрым, оборачивался… едва ли не катастрофой. Она лицом к лицу столкнулась с человеком, который однажды едва не разрушил ее жизнь. И услышала, с каким холодным презрением леди Торнборо говорила о «дочери лавочника».
И если обман раскроется… О, ее ждали куда более страшные последствия, чем бесславное возвращение домой из Вены.
Лиззи вдохнула и допила остатки пунша.
Джеффри остановил слугу, взял у Лиззи пустой бокал и поставил его на поднос.
– Принести вам еще пунша?
– Нет, спасибо, – ответила она.
С бодрящими напитками, танцами и прочими радостями на сегодня было покончено. Ей следовало сосредоточиться и трезво все обдумать. Пока ясно одно: с появлением Фредди новая жизнь, которую она так тщательно выстраивала, могла рассыпаться как карточный домик.
Лиззи подняла на барона глаза.
– Джеффри, вы позволите задать вам вопрос?
Он сел рядом с ней.
– Да, конечно.
– Что вы можете сказать о миссис Хайтауэр?
– О миссис Хайтауэр? – удивился он. – Почему вы спрашиваете?
– Просто из любопытства. – Она улыбнулась. – Каюсь, за мной водится такой грех.
– Я знаю о ней совсем не много. В девичестве она жила в Манчестере. А в замужестве… – Джеффри сокрушенно покачал головой. – Хайтауэр обращался с ней ужасно. Насколько я понимаю, поначалу она любила его, но скоро поняла, что он женился на ней единственно ради денег. Все это очень печально. Остается только оплакивать ее и утешаться тем, что она отмучилась и больше не страдает от его жестокости.
– Оплакивать? – с дрожью в голосе переспросила Лиззи. – Значит, миссис Хайтауэр…
Джеффри кивнул:
– Да, она скончалась, и обстоятельства ее смерти представляются весьма подозрительными.
– Что же с ней произошло?
– Она ждала ребенка, но за несколько дней до предполагаемого срока родов ее нашли мертвой у подножия лестницы. Коронер пришел к выводу, что имел место несчастный случай, хотя многие вопросы так и остались без ответа.
Стороннему наблюдателю, вероятно, никогда не пришло бы в голову, что Фредди мог убить свою жену. Однако Лиззи не была сторонним наблюдателем.
– Вы полагаете, мистер Хайтауэр причастен к ее смерти?
– Не знаю. Но после женитьбы он не изменил своих привычек, вел разгульную жизнь и порой неделями не появлялся дома. Миссис Хайтауэр была глубоко несчастна. От постоянных переживаний у нее часто случались приступы головокружения и истерические припадки. Говорят, она могла покончить с собой. Так или иначе, Фредди Хайтауэр виновен в том, что, оказавшись в его власти, она не видела ничего, кроме страданий.
Лиззи набралась храбрости и спросила:
– А что стало с той женщиной, которую он увез в Европу?
Барон пожал плечами:
– Неизвестно. По слухам, она то ли осталась там, где он ее бросил, то ли вернулась в Лондон и занялась проституцией.
– Проституцией?! – «Да я бы скорее умерла!» – чуть не выпалила Лиззи, но вовремя придержала язык.
– Подобного рода истории чаще всего именно так и заканчиваются, – невозмутимо произнес Джеффри и с неожиданным сочувствием добавил: – Бедняжка…
– Вас в самом деле волнует ее судьба? – Лиззи отчаянно надеялась, что он действительно сострадал трагедии бедной заблудшей души – пусть даже и дочери «мелкого лавочника».
