Ее лицо еще хранило следы былой красоты. Хотя время обезобразило ее фигуру и совершенные черты лица, оно не смогло поколебать силу ее духа и энергию. Кейт испытала шок, замешательство и потрясение одновременно, даже не успев выйти из кареты.
— Mon Dieu! Mon Dieu! — воскликнула мадам Маркюль.
II n'est pas mort?[7] — Она резко перешла на английский. — Какой он бледный! Осторожнее, вы, олухи! Вы хотите, чтобы он залил кровью мой ковер? Приподнимите ему голову и отнесите в большую комнату на первом этаже. Валентина слишком толстая, чтобы бегать по лестницам, дабы посмотреть, не убил ли его доктор. Sacrebleu![8] Вы что, не можете пройти в дверь, не врезавшись в косяк? Неужели Валентина должна снести стены в гостинице для таких увальней, как вы?
Мужчины удвоили свои усилия, подгоняемые ее хлесткими высказываниями.
Валентина заглянула в карету и в ужасе отпрянула.
— Пресвятая дева Мария! Ангел смерти уже здесь! — Она дважды перекрестилась, затем выражение ее лица резко изменилось, и она устремила на испуганную Кейт полный вызова взгляд. — Ты его не получишь!
С этими странными словами она развернулась и торопливо пошагала в гостиницу — семенящая походка нисколько не замедлила ее хода.
— На самом деле она не думает, что вы ангел смерти, — заверил ошеломленную девушку Чарлз. — Она очень эмоциональна. Просто забудьте, что она вообще вас видела. Она точно забудет. Я имел смелость сказать Валентине, что в мистера Уэстбрука выстрелил игрок, взбешенный своим проигрышем за карточным столом. Французы, кажется, терпимо относятся к таким вещам. Я также сказал ей, что мистер Уэстбрук сопровождает в Париж свою юную родственницу.
— Вы очень хорошо справились со своей задачей, — с искренней благодарностью сказала Кейт. — Теперь нам бы только найти сиделку. Я почувствую себя гораздо лучше, когда узнаю, что он в надежных руках.
— Может, доктор порекомендует нам кого-нибудь? Если нет, то Валентина, наверное, сможет вам помочь.
Кейт почувствовала негодование уже от одного упоминания имени этой женщины, но они уже вошли в гостиницу, и до них донесся голос Валентины, грозившей слугам, покате укладывали Бретта на кровать, поэтому она предпочла подавить свое раздражение, чтобы кто-нибудь нечаянно не услышал ее замечания. Как бы ужасна ни была эта женщина, они нуждались в ее помощи.
— Спроси у Марка, может быть, он согласится поработать у мистера Уэстбрука, — сказала Кейт. — Если ты будешь исполнять обязанности дворецкого и камердинера и к тому же улаживать наши проблемы, у тебя не останется времени выполнять поручения.
— Да, мисс, но я не знаю, что скажет на это мистер Уэстбрук, когда придет в себя. Он не очень-то жалует тех, кто вмешивается в его планы.
— Я что-нибудь придумаю. — Кейт одарила его одной из своих самых обворожительных улыбок. — Я всегда могу понизить вас в должности.
— Верно.
«Мистеру Уэстбруку лучше быть начеку, не то на этот раз он угодит в ловушку у алтаря», — подумал про себя Чарлз. Эта девушка была не чета прежним знакомым Бретта.
Кейт прямиком направилась в комнату Бретта, чтобы удостовериться, что его удобно устроили. Валентина прыгала по комнате, суетясь и путаясь у всех под ногами.
— Бедняжка! Такой красивый молодой человек, а истекает кровью и бледный как полотно. — Она повернулась к Чарлзу. — Человека, который сделал эту ужасную вещь, наказали? Ох уж мне эти вспыльчивые люди! Они как дети — палят без разбору, когда их кто-нибудь оскорбит. Ваши судьи, они его повесят, n'est-ce pas?[9]
— Он мертв, мэм. Мистер Уэстбрук его застрелил.
— Magnifique![10] Во времена моей молодости мужчины дрались из-за дам, и тогда никто не умирал.
— Ты же сказал, что она все поймет, — прошептала Кейт. В ответ Чарлз только пожал плечами, а Валентина перекрестилась и склонилась над Бреттом, вглядываясь в его лицо.
— Sacrebleu! Доктор скоро придет. Он выглядит непорочным, как девственница. — Мадам Маркюль затряслась от смеха. — Непорочный, как девственница, — повторила она и засмеялась еще сильнее.
Кейт покраснела до корней волос и застыла на месте как вкопанная.
— Валентина, — неожиданно раздался шепот, — убери от меня свое размалеванное лицо, не то я встану и задушу тебя.
Бретт говорил тихо, его глаза были закрыты, а губы еле шевелились.
— Nom de Dieu! Nom de Dieu![11] Мертвец заговорил! — взвизгнула Валентина, словно столкнулась лицом к лицу с самим дьяволом. — Пресвятая дева Мария, защити меня, — взмолилась она и со всех ног выбежала из комнаты.
Кейт торопливо подошла к Бретту, еле сдерживая радость. Несмотря на все усилия, из ее горла вырвался смешок, который быстро превратился в громкий смех. После напряжения последних двух дней облегчение от того, что Бретт пришел в сознание, начисто лишило ее способности контролировать свои эмоции. Слезы покатились по ее щекам, и она засмеялась еще сильнее. Она принялась поправлять подушки Бретта и подтыкать под него одеяла, чтобы скрыть смущение.
— Оставь меня в покое, — проворчал Бретт. — Если только Чарлз не растерял свою сноровку с тех пор, как я его нанял, то в эту самую минуту сюда направляется доктор. К тому времени, как он вытащит из меня пулю, я снова буду без сознания. Вот тогда можешь делать все, что угодно, и я тебя не остановлю.
Кейт потрогала его лоб.
— Как ты себя чувствуешь? Тебе очень больно?
Бретт открыл глаза.
— Я считал тебя умной девушкой. У меня чертовски болит плечо, я чувствую себя так, словно по мне несколько дней ездила карета, и в придачу я должен ждать, когда придет какой-то болван, искалечит меня и заставит глотать лекарство, у которого такой вкус, словно его зачерпнули из навозной кучи. И если этого ему покажется мало, то, возможно, он пустит мне кровь, чтобы убедиться, что у меня не останется сил метаться в кровати во сне. — Он снова закрыл глаза. — А в остальном, не считая этих пустячных жалоб, я чувствую себя прекрасно.
Кейт выпрямилась.
— Ты самый несносный человек из всех, кого я встречала в своей жизни. Мне так и хочется, чтобы доктор порезал тебя на кусочки!
Глаза Бретта по-прежнему были закрыты, но на губах появилась легкая улыбка.
— Можешь удалиться в свою комнату и там заламывать руки. Уверен, Валентина с радостью займет твое место. Она всегда была ко мне неравнодушна.
Ярость переполнила Кейт.
— Как ты смеешь предпочитать мне эту размалеванную ведьму! Она, наверное, водила дружбу с половиной распутников и повес Парижа!
— Почти со всеми. Она держала самый лучший публичный дом во Франции. Париж уже не тот с тех пор, как она удалилась на покой.
