Кейт не могла понять, почему от этой мысли ей вдруг захотелось плакать. Она была не из тех, кто часто плачет. Она не плакала даже тогда, когда издевательства Мартина достигли своего пика. Физически она не могла с ним тягаться, но в словесных баталиях всегда брала над ним верх. Теперь же стена, защищавшая ее от нападок и обид, разваливается на глазах. Может, для всех будет лучше, если она уедет. Ни у кого не будет времени возиться с женщиной, постоянно проливающей слезы над картами, которые сдала ей судьба. Кейт содрогнулась от такой перспективы.
Она громко шмыгнула носом, но вместо того, чтобы окончательно расплакаться, решила, что не даст обстоятельствам сломить себя. После того как она позавтракает и поговорит с доктором, она сядет и не встанет до тех пор, пока не составит четкий план. Она не позволит ни Бретту Уэстбруку, ни капризной судьбе решать, каким будет ее будущее.
— Voila[21], — заявила Валентина, бесцеремонно врываясь в комнату и прогоняя мрачное настроение Кейт своим заразительным весельем. — Не говорите, что Валентина не заботится о своих гостях, — сказала она, ставя на стол дымящуюся кружку с горячим чаем. — Угощаю ли я чаем других гостей? Да, но мне это не доставляет удовольствия. Приношу ли я его сама? Jamais![22]
Но затем мадам Маркюль привела Кейт в ярость, открыв ее платяной шкаф и выдвинув ящики комода, чтобы изучить вещи изумленной девушки.
— Вы, англичане, не умеете одеваться, — заявила Валентина, с отвращением разглядывая то, что там обнаружила. — Вы не дорожите своей одеждой. Для вас она всего лишь тряпка, которой можно прикрыть наготу. Одежда — это нечто живое, нечто, что вдыхает в вас новую жизнь, каждый раз, когда вы ее надеваете, нечто, что заставляет вас чувствовать себя тем, кем вы никогда раньше не были. Но это… — Она презрительно взмахнула рукой. — Это заслуживает смерти. Если бы у меня была возможность одевать вас хоть один сезон или даже месяц, Париж говорил бы о вас много лет. Но не в этих лохмотьях! Фи! — Она захлопнула платяной шкаф. — В них вам тепло, да? Они защищают вашу скромность? С такой задачей справился бы и мешок.
Кейт сгорала от стыда, но Валентина продолжала разглагольствовать:
— А мужчины, они порхают вокруг вас, как бабочки над цветком?
Мадам Маркюль требовательно посмотрела на нее, ожидая ответа.
— Я никогда не бывала в большом городе и не посещала званых вечеров, — призналась Кейт. — Я сама шила себе одежду, и за последние четыре года не видела ни одного мужчины, кроме собственного брата.
Челюсть Валентины отвисла, а глаза чуть не выпрыгнули из глазниц.
— C'est vrai?[23] Это правда? Вы не водите Валентину за нос?
Кейт покачала головой.
— Incroyable![24] Неужели это возможно, пусть даже в такой глупой стране, как Англия? Ma pauvre petite[25]. Я поговорю с Бреттом. Он отвезет вас в Париж, а Валентина приедет проверить, не прячет ли он вас для себя. — Она разразилась безудержным смехом. — Этот месье большой негодник. Будет очень жаль, если он проглотит вас с потрохами.
— Ах, — вздохнула Валентина. Ее голос внезапно изменился, — быть молодым и наслаждаться Парижем весной — это величайшее счастье на земле. Душа заново рождается, а любовь так же нежна, как аромат цветущих вишен.
Постепенно оживление Валентины сменилось безмятежно-восторженным настроением.
— Однажды утром ты просыпаешься, дрожа от предвкушения, чувствуя, что сегодня произойдет что-то по-настоящему чудесное. Ты паришь на легчайшем облаке, пока вдруг не появляется он. Вы сразу узнаете друг друга, и в этот миг на тебя нисходит полное блаженство. Любовь наполняет твое сердце и возносит на высоты, о которых ты даже не могла мечтать, пока, словно Икар, ты не падаешь на землю, опаленная огнем своей страсти. Боль расставания очень остра, но в зиму жизни ты вспомнишь великолепную весну, когда ты только пробуждалась, и поймешь, что была любима, как немногие на этой земле.
Внезапно призрачная нить ее воспоминаний оборвалась, и Валентина грустно улыбнулась.
— Старость — это самая печальная вещь на свете, но с ней легче смириться, если молодость не потрачена впустую.
Кейт почувствовала прилив жалости к этому величественному увяданию.
— Но довольно обо мне, — резко сказала Валентина. — Мы должны решить, как нам быть с нашим Бреттом.
В ту же секунду в комнату вошла горничная и сказала, что доктор желает поговорить с ними.
— Скажи ему, чтобы он шел сюда, — приказала Валентина, вперив в горничную возмущенный взгляд. — Мадемуазель пьет чай и весьма терпеливо ждет, когда ей подадут завтрак.
Смущенная горничная, заикаясь, ответила, что она не виновата, что повар до сих пор не приготовил завтрак, но Валентина выпроводила ее из комнаты, велев принести завтрак и привести доктора без дальнейших оправданий.
— Ничего не могут сделать сами, — пожаловалась она. — Я выбиваюсь из сил, чтобы научить их, а потом они сбегают, и мне приходится все начинать сначала. Порой мне хочется вернуться в Париж. По крайней мере там девушки приходили на работу подготовленными. — В ее глазах заплясали искорки веселья, когда она увидела, как кровь прилила к щекам Кейт. — Все, что мне нужно было делать, это стоять в дверях и собирать деньги.
Кейт понимала, что мадам Маркюль сказала это, просто чтобы смутить ее. Как эта старая карга может говорить о том, что содержала публичный дома, так, словно всего лишь управляла гостиницей? Как бы плохо Валентина ни относилась к англичанам, ни один из них не позволил бы себе затронуть эту тему в присутствии дамы, а уж тем более отпускать по этому поводу шуточки. Кейт подавила раздражение, но, прежде чем она успела придумать, что сказать в ответ, вернулась горничная с доктором и завтраком.
Вид у доктора Бертона был усталый и обеспокоенный. Валентина усадила его в мягкое кресло, а Кейт налила ему чашку чаю. Он с благодарностью принял ее, но не проронил ни слова, пока горничная не закончила сервировать завтрак и не вышла из комнаты.
— Все оказалось серьезнее, чем я думал. — Он сморщился. — Мистер Уэстбрук сильный человек, но он потерял сознание, когда я вынимал пулю. — Доктор снова отхлебнул чаю и поднял глаза, — от беспокойства морщины на его лице стали еще глубже. — Прошлой ночью он потерял много крови. И сегодня тоже. Из-за этого путь к выздоровлению будет долгим и трудным, но, в сущности, у него хорошее здоровье и сильный организм. Как правило, в таких случаях я предсказываю быстрое выздоровление, но в рану попала инфекция.
Кейт охватило чувство вины. Она знала, что должна была попытаться промыть рану.
