Больше всего на свете Рольфу хотелось одного – отказаться от этого поручения, но Торвин был прав. Он виноват в неудаче, ему и отвечать за нее. Рольф мог лишь уповать, что епископ, веривший в могущественные силы друида, поймет его. Хотя он и понимал, как глупо на это надеяться.
– Однако к известию о прискорбном провале ты можешь добавить и кое-что утешительное, – заметил Торвин с ехидной улыбкой, которая Рольфу пришлась не слишком по нраву. – Передай от меня епископу, пусть только наберется терпения и через пару дней он получит девчонку. А за ней, словно мухи на мед, потянутся и все прочие, за кем он гоняется.
Рольф сердито нахмурился. В том, чтобы признать свою несостоятельность перед епископом, и так уже хорошего мало, но уговаривать заносчивого вельможу, чтобы тот подождал, – это уж слишком! К тому же, успех Торвина в деле, с которым сам он не справился, мог только усугубить незавидное положение Рольфа.
Сообщить обо всем Уилфриду он, конечно же, должен, но никто не помешает ему сорвать замыслы честолюбивого тэна.
– Уже за полдень, – заметил Ивейн, вглядываясь в просвет между ветвями над головой. – Пора нам остановиться передохнуть и подкрепиться немного.
На рассвете друид отказался от прежних планов пройти по дорогам Мерсии и повел своих спутников снова в лесную глушь, чтобы избежать нежелательных встреч с любопытными местными жителями.
Прислонив посох к громадному дереву и бросив котомку на землю, Ивейн прилег на пушистый ковер из травы. Его спутники тут же последовали его примеру. Еще не рассвело, и небо было хмурым, затянутым тучами, когда они покинули ферму: вокруг все тонуло в густом сизоватом тумане, и вскоре он скрыл их от глаз крестьянина и его жены.
Анья ничуть не сожалела о ночи, проведенной так близко от Ивейна, и все же девушка с облегчением вздохнула, ступив под лесную сень, где им не приходилось опасаться подобных встреч. Они шли уже несколько часов, не присаживаясь; ноги Аньи горели, спина ее ныла, и она благословила судьбу, когда они наконец остановились здесь, на тенистой полянке, под раскидистыми ветвями трех громадных дубов. Анья улеглась на спину, подложив скрещенные руки под голову, и улыбнулась, когда лисенок подбежал и лег рядом с ней. Девушка опасалась, что зверек может оставить ее, вернуться к своим прежним привычкам, и, войдя в лес, она обрадовалась, увидев, что верный лисенок поджидает ее.
–Если мы пойдем на юго-запад и будем идти прямо, никуда не сворачивая, – сказал Ивейн спокойно, словно вскользь упоминая о чем-то не особенно важном, – то завтра, к полудню, окажемся перед стенами Иски.
– Иски?
Анья тотчас же села. Ее взгляд встретился со спокойным, решительным взглядом жреца, тот стоял, прислонившись к массивному стволу дуба. Отнюдь не название, знакомое лишь понаслышке, захватило внимание девушки. Нет, главное то, что она наконец-то узнала, куда они направляются. С первого дня путешествия Анья жаждала это услышать, однако понимала» что не стоит обращаться с вопросом к жрецу, который теперь не мог говорить о чем-либо прямо. Она, правда, частенько спорила с Ивейном и не прочь была подразнить его, но только не тогда, когда дело касалось его привычек и воспитания.
– Вот именно. – Ивейн ласково усмехнулся, видя, как насторожилась девушка, как она вся обратилась в слух. Он решил, что Аныо огорчает собственное неумение учиться, молчаливо прислушиваясь. – Мы идем к руинам каменной крепости, покинутой древними завоевателями.
Жрец был доволен, что они наконец-то достигнут цели, но радость его умерялась сознанием, что тут-то и начнутся настоящие трудности и ему нужно будет с. ними сразиться и выйти победителем. Не желая обременять своих спутников проблемами, которые они все равно не могли бы решить, Ивейн собрал все свое самообладание жреца, надев на себя маску хладнокровной невозмутимости.
Понимая, что она вряд ли услышит что-то еще, Анья опустила глаза. Рассеянно поглаживая рыжеватую спинку лисенка, она вдруг начала ощущать какое-то неприятное беспокойство, будто кто-то наблюдает за ней исподтишка. Встрепенувшись, она взглянула на мальчика. Однако тот был, казалось, целиком поглощен своим занятием, проворными пальцами сплетая и расплетая травинки. Глядя на Киэра, Анья подумала, что, хотя он и показался ей поначалу похожим на брата – видимо, из-за возраста, – в нем редко прорывается необузданная детская энергия Каба. По правде говоря, спокойный, наблюдательный Киэр скорее напоминал ее саму, какой она была в этом возрасте.
Сидя молча и терпеливо, Киэр тем не менее был полон любопытства. Мальчику хотелось бы расспросить и о цели их путешествия, и о том, что от них потребуется, когда они достигнут ее, но он подавил в себе это желание, глядя на спутников, погрузившихся в безмятежные воды молчания. Он знал уже достаточно, чтобы понять, что жрец предпочитает иносказания прямым речам. Однако, заметив взгляд Аньи, такой внимательный, ласковый, мальчик уже открыл было рот…
Холодная усмешка скользнула по тонким губам затаившегося в лесу наблюдателя. Он был доволен, что так быстро напал на след тех, за кем только начал охотиться. Он слышал слова, которыми обменялись мужчина и девушка, но с того места, где он скрывался, ему были видны только эти двое. А потому, когда девушка, обернувшись, посмотрела в его сторону, он испугался, что его обнаружили, и двинулся напролом, нарочито стараясь побольше шуметь.
– Клод!– ахнула Анья вне себя от удивления, увидев разбойника, который чуть было не выстрелил Ивейну в спину.
– Слава святым! – Радуясь, что дама запомнила его вымышленное имя, Торвин вырвался на полянку – и чуть не наткнулся на меч жреца. Это была безмолвная угроза, но он сжал свои костлявые руки, словно обрел невероятное счастье. – Наконец-то я нашел вас!
– Нашли нас? – Ивейн помрачнел, его черные брови сошлись. – Какое безумное ослепление толкнуло вас снова встать у меня на пути… невзирая на мои предупреждения, под угрозой смертельной опасности?
Торвин бросился на колени перед могучим жрецом. Тот и вправду имел устрашающий вид; он стоял непоколебимо, весь в черном, расставив ноги, с мечом, грозно сверкавшим в одной руке, и странным, пугающим посохом в другой. Торвин почти поверил, что он и в самом деле колдун, как о нем говорят.
– Прошу вас, сжальтесь надо мной, милостивый господин!
Торвину даже не надо было особенно притворяться, хотя он в совершенстве владел этим искусством: он и в самом деле дрожал от страха.
– После того как мы в первый раз встретились, я решил, что самое безопасное место во всем христианском мире —рядом с вами, под вашей зашитой и покровительством. И вот, с того дня я иду за вами. – Торвин помолчал, беспомощно разведя руками. – По крайней мере уже два дня, с тех пор как я услышал крик вашей дамы и оказался вдруг в одиночестве. Я бросился на поиски и беспрестанно искал вас, пока наконец не нашел.
