Большая гостиная на первом этаже была обставлена в классическом стиле, введенном в моду Робертом Адамом. Прямые деревянные кресла с резными золочеными спинками и ножками в виде львиных лап. Два дивана с синей шелковой обивкой и гнутыми золочеными ножками. Шкафы из темного дерева с бронзовыми нашлепками в виде львиных морд. Над камином висел портрет важного джентльмена в дворянском платье. Остальные картины размешались на длинной стене напротив дверей.
Герцог стоял возле камина, украшенного искусной лепниной, и беседовал о чем-то с секретарем. Мужчины замолчали и обернулись, услышав ее шаги.
— А вот и ты, Сара! — Герцог протянул к ней руку. — Я уговорил Макса сегодня обедать с нами. Мне кажется, вам не помешает познакомиться поближе.
— Вот и замечательно, — с милой улыбкой отвечала Сара, стараясь не выдать своего разочарования. Она надеялась, что сегодня уже не придется ни с кем делить общество ее мужа.
Герцог поднес к губам ее руку и заглянул в глаза:
— Ты успела отдохнуть?
— Да. — Сара, словно заколдованная, не в силах была отвести от него взгляда.
— Хорошо, — сдержанно улыбнулся он.
Сара уже знала, что означает этот приглушенный тон, и невольно покраснела, украдкой покосившись на Макса. А вдруг он заметил?
Однако тому не было дела до Сары — Макс не сводил глаз с герцога. На лбу секретаря залегла едва заметная вертикальная складка.
Энтони ласково пожал ей руку, прежде чем отпустить ее совсем.
— Надеюсь, у вас было достаточно времени, чтобы разобраться с делами?
— стараясь говорить непринужденно, поинтересовалась Сара.
— Безусловно, ваша светлость, — прозвучал в ответ глубокий бас Макса.
— Макс — моя правая рука, — признался герцог. — Я без него совершенно беспомощен!
А Сара вспомнила, как Макс спас ее мужа, и подумала, что он действительно правая рука Энтони. Она наградила секретаря самым теплым взглядом, полным искренней признательности.
Темные, широко расставленные глаза отвечали ей с совершенным равнодушием. Саре почему-то стало не по себе.
Судя по всему, этого Макса не назовешь приветливым человеком.
Сара постаралась успокоиться: он совсем ее не знает. Вернее, знает лишь то, что Энтони вынужден был жениться на ней, чтобы избежать банкротства. Сара же испытывает искреннюю благодарность к Максу за все сделанное для Энтони. Со временем они наверняка станут друзьями.
Энтони явно находился в приподнятом расположении духа, его оживления хватало на всю компанию, и обед прошел не так ужасно, как того опасалась Сара.
Их обслуживали четверо ливрейных лакеев, и Сара невольно подумала, что трое из них здесь явно лишние. Так же как и большая часть чудесно приготовленных кушаний, подчас возвращавшихся на кухню нетронутыми.
Наконец им подали последнее блюдо, и Сара сочла возможным похвалить достоинства повара.
— Гастон — настоящий знаток своего дела! — довольно улыбнулся Энтони.
— В Париже мне удалось переманить его у княгини Ливской. Он заартачился, узнав, что мы переезжаем в Англию, но в конце концов я сумел его уговорить.
У Сары подобное не укладывалось в голове. Как человек, стоящий на грани банкротства, может беспокоиться о каком-то поваре, привезенном из Парижа? А эти четверо раскормленных слуг? Во сколько обходится их содержание?
Неужели она никогда этого не поймет?
Покончив с десертом, Макс учтиво извинился и откланялся. Герцог же повел молодую жену по дому, чтобы показать ей картины.
В его галерее было немало портретов предков и самых близких друзей — довольно интересные работы, — однако все внимание Сары поглотили два полотна Клода. Это были сельские пейзажи Италии — на одном запечатлено раннее утро, а на другом жаркий полдень.
Тем временем слуги накрыли легкий ужин наверху, в семейной гостиной. Эта комната показалась Саре гораздо более удобной и уютной, чем помпезно обставленные гостиные внизу.
Она едва пригубила чай и попробовала бисквит, воздавая должное искусству заморского повара, Сара умудрилась съесть за обедом гораздо больше обычного и не успела проголодаться.
Наконец Энтони отставил свою чашку и тихо промолвил:
— По-моему, нам пора спать.
Сара вскинула на него тревожный взгляд и ничего не сказала.
— Что с тобой? — слегка нахмурился он.
— Наши спальни на разных этажах, — отвечала она.
— Ах, вот оно что! — воскликнул Энтони с явным облегчением. Они сидели рядом на мягком диване с потертой бархатной обивкой. Герцог наклонился и поцеловал Сару в висок. — Между спальнями есть отдельная лестница, — сообщил он, не сводя с нее ласкового взгляда.
Сара сделала над собой усилие и попыталась свести разговор к шутке:
— Как предусмотрительно!
— Ты правда так считаешь? Пойдем, я тебе покажу.
Он подал руку, помогая ей встать с дивана.
Они вернулись в большую гостиную, но герцог не повел Сару дальше в гардеробную комнату и отворил почти незаметную дверцу по левую руку от входа. Как Сара теперь догадывалась, здесь имелся отдельный коридор.
— Видишь? — Герцог подвел ее к подножию узкой лестницы и поднялся наверх. — Эта дверь ведет к тебе в спальню.
— Да, верно. — Ей в глаза снова ударил яркий розовый цвет.
— Я поднимусь к тебе через полчаса, — пообещал Энтони, ласково целуя ее в лоб.
Услышав эти слова, Сара позволила себе улыбнуться.
Поднимаясь в спальню своей молодой жены, герцог не мог отказать себе в удовольствии лишний раз насладиться ощущением удачи. Миллионы, тотчас же после свадьбы переведенные на его банковский счет, уже начали свою волшебную работу. Макс продемонстрировал ему список отцовских долгов, оплаченных за последние дни, и на сердце у Энтони полегчало при мысли о том, что больше он может не бояться беспощадных кредиторов.
Он получил четыре миллиона фунтов — и даже не поплатился за столь невероятную, немыслимую удачу! Это до сих пор повергало его в изумление. Он не только выкарабкался из долговой ямы, но получил жену, которая нравится ему все больше с каждым днем!
А теперь, когда он снова располагает своей собственной спальней, ему наконец-то удастся выспаться!
Энтони, все еще довольно улыбаясь, открыл дверь. Первым делом он посмотрел на большую кровать под балдахином, но она оказалась пуста. Сара стояла у окна и смотрела на небольшой внутренний садик на заднем дворе. Она была босая, в одной ночной рубашке.
— Ты не боишься простудиться? — спросил Энтони. — Где твой пеньюар и мягкие туфли?
— Энтони. — Сара повернулась к нему лицом. Он заметил, что на ней надета та самая рубашка, в которой она спала в первую брачную ночь, и невольно залюбовался ее ладной легкой фигуркой.
